[неофициальный перевод] <1>
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "РАСАЕВ И ЧАНКАЕВА (RASAYEV AND CHANKAYEVA) ПРОТИВ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" <1>
(Жалоба N 38003/03)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ <2>
(Страсбург, 2 октября 2008 года)
--------------------------------
<1> Перевод с английского языка Ю. Берестнева.
<2> Настоящее Постановление вступило в силу 6 апреля 2009 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Расаев и Чанкаева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
Христоса Розакиса, Председателя Палаты Суда,
Нины Ваич,
Анатолия Ковлера,
Ханлара Гаджиева,
Дина Шпильманна,
Сверре-Эрика Йебенса,
Джорджио Малинверни, судей,
а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,
рассмотрев дело в закрытом заседании 11 сентября 2008 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
1. Дело было инициировано жалобой N 38003/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Ризваном Саид-Хасановичем Расаевым и Раисой Абдулаевной Чанкаевой (далее - заявитель и заявительница соответственно, вместе - заявители), - 14 октября 2003 г.
2. Заявители были представлены юристами неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russian Justice Initiative) с главным офисом в Нидерландах и представительством в Российской Федерации. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде П.А. Лаптевым.
3. 1 сентября 2005 г. Председатель Первой Секции Суда принял решение в соответствии с правилом 41 Регламента Европейского Суда о рассмотрении жалобы в приоритетном порядке.
4. 7 июня 2006 г. Европейский Суд принял решение уведомить власти Российской Федерации о данной жалобе. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил одновременно рассмотреть жалобу по существу и вопрос о ее приемлемости.
5. Заявители, 1966 и 1939 годов рождения соответственно, проживают в селе Чечен-Аул Грозненского района Чеченской Республики. Они приходятся братом и матерью пропавшего Рамзана Саид-Хасановича Расаева, 1963 года рождения, который был похищен 25 декабря 2001 г. вооруженными людьми и после этого пропал без вести. Заявители проживают в селе Чечен-Аул, в доме N 21 по улице Калинина, где до похищения проживал и Рамзан Расаев.
A. Задержание и последующее содержание под стражей
Рамзана Расаева
6. По версии заявителей, 25 декабря 2001 г. представители вооруженных сил Российской Федерации <3> прибыли в село Чечен-Аул для проведения спецоперации. Операцию предположительно проводил 352-й отдельный разведывательный батальон внутренних войск <4> под командованием генерал-майора Б.
--------------------------------
<3> Так в тексте (примеч. переводчика).
<4> Так в тексте. По-видимому, речь идет о 352-м отдельном разведывательном батальоне "Мираж" 46-й отдельной ордена Жукова бригады оперативного назначения Северо-Кавказского регионального командования Внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации, в/ч 6783 (примеч. переводчика).
7. Приблизительно в полдень Рамзан Расаев шел по улице, возвращаясь домой из соседнего дома. Один из военнослужащих, находясь примерно на расстоянии 150 метров, окликнул Расаева, но так как последний плохо слышал, он не ответил и продолжил идти к дому. Четверо военнослужащих с собакой последовали за ним и ворвались в дом, как только он вошел в него.
8. По словам заявителей и других свидетелей, показания которых были представлены Европейскому Суду, военнослужащие были в камуфляжной форме и полном обмундировании, но без масок. В руках у них были автоматы. Они говорили по-русски без акцента. Военнослужащие не предъявили документов и не представились. Они потребовали, чтобы все мужчины, находившиеся в доме, вышли во внутренний двор, и спросили, кто из них только что был на улице. Рамзан Расаев ответил, что это был он, после чего его обвинили в том, что он не остановился, услышав приказ. Заявителя и Рамзан Расаева поставили к стене и обыскали, затем у них проверили документы.
9. Военнослужащие ушли и увели с собой Рамзана Расаева, пообещав, что он вскоре вернется после дополнительной проверки документов. По-видимому, они увели его в фильтрационный лагерь на окраине села Чечен-Аул. Заявительница и Хава Расаева, жена Рамзана Расаева, плакали и просили военнослужащих не забирать его, но военные затолкали их и других членов семьи в дом, приказав оставаться внутри, и ушли.
10. Заявитель и Хава Расаева последовали за военными на некотором расстоянии и видели, как они направились к военной технике, стоявшей на улице Карла Маркса (один бронетранспортер, одна грузовая автомашина "Урал", один автомобиль УАЗ ("таблетка") - все без видимых номерных регистрационных знаков). Затем они увидели Рамзана Расаева, которому приказали встать к забору с поднятыми вверх руками. В этот момент военнослужащий заметил наблюдавших заявителей и приказал им вернуться назад в дом. Другие свидетели видели, как военные пинали и били Рамзана Расаева. Примерно через 10 минут представители федеральных сил уехали на автомашинах вместе с Рамзаном Расаевым.
11. Заявители представили рукописный план местности, обозначив на нем свой дом и местоположение военных транспортных средств. Они также предоставили показания Хавы Расаевой и их соседей, И.Б., М.М. и П.Г, которые подтвердили факт задержания Рамзана Расаева.
12. Позднее в этот же день некоторые из лиц, содержавшихся в фильтрационном лагере, видели Рамзана Расаева. Заявители предоставили письменные показания жителей села А.Я., Х.Б. и М.В., которые находились в фильтрационном лагере, а затем были отпущены. Их описания лагеря и обстоятельств задержания Рамзана Расаева могут быть изложены следующим образом. Фильтрационный лагерь был разбит военнослужащими на окраине села. В центре него находилась зона ожидания, где задержанные содержались под открытым небом до тех пор, пока их не вызывали для индивидуального собеседования. В этот день в лагере было от 10 до 20 задержанных лиц. Примерно в 13.30 на военном грузовике был привезен Рамзан Расаев. Сначала его поместили к остальным ожидающим, но вскоре увезли куда-то, а в 17.00 привезли снова, поместив уже в отдельную палатку примерно в 10 метрах от общей зоны. После этого лица, содержавшиеся в лагере, потеряли его из виду и никогда более не видели его.
2. Версия властей Российской Федерации
13. По версии властей Российской Федерации, в период с 24 по 26 декабря 2001 г. в селе Чечен-Аул проводилась спецоперация с целью проверки паспортного режима и выявления членов незаконных вооруженных бандформирований. В состав группы, проводившей спецоперацию, входили подразделения Министерства обороны Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации и ФСБ России. В этот период неустановленные лица в камуфляжной форме задержали Рамзана Расаева, жителя села Чечен-Аула, и увезли его в неизвестном направлении. Он не был доставлен в фильтрационный лагерь и в списке задержанных лиц не значился. Местонахождение Рамзана Расаева до настоящего времени не установлено.
B. Поиски Рамзана Расаева и расследование его похищения
14. Со дня исчезновения Рамзана Расаева заявители начали его поиски. Они лично и в письменной форме обращались в различные официальные инстанции, пытаясь узнать его местонахождение и судьбу. Заявители сохранили копии некоторых писем к властям и ответы на них, которые они представили Европейскому Суду. Их попытки узнать местонахождение Рамзана Расаева и добиться возбуждения уголовного дела могут быть изложены следующим образом.
15. 28 декабря 2001 г. заявитель обратился к военному прокурору войсковой части N 20102 с письменным ходатайством объяснить, на каком основании был задержан Рамзан Расаев и где он находится.
16. 2 января 2002 г. заявитель повторно направил свое ходатайство, дополнительно указав свидетелей задержания его брата.
17. В неустановленную дату заявитель направил заявление прокурору Грозненского района. 5 января 2002 г. это обращение было передано военному прокурору войсковой части N 20102 "для приобщения к материалам уголовного дела".
18. 17 января 2002 г. заявительница направила в Прокуратуру Чеченской Республики ходатайство с просьбой установить местонахождение ее сына и сообщить ей об этом.
19. Заявители в неустановленную дату подали письменную жалобу в Управление ФСБ России по Чеченской Республике. 22 января 2002 г. эта жалоба была переадресована в военную прокуратуру, поскольку Управление ФСБ России по Чеченской Республике "не располагало информацией относительно причастности своих сотрудников к задержанию Рамзана Расаева".
20. В неустановленную дату заявитель подал письменную жалобу Специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике. 30 января 2002 г. это обращение было направлено в Прокуратуру Чеченской Республики "для рассмотрения и принятия соответствующих мер".
21. 26 января 2002 г. прокуратура Грозненского района возбудила уголовное дело по факту похищения Рамзана Расаева (уголовное дело N 56014). В постановлении о возбуждении расследования говорилось:
"С 24 по 26 декабря 2001 г. в селе Чечен-Аул Грозненского района Чеченской Республики подразделения федеральных сил Российской Федерации проводили спецоперацию с целью проверки паспортного режима и выявления членов незаконных вооруженных формирований. Во время проведения спецоперации военнослужащие задержали жителя села Чечен-Аул Рамзана Расаева и увезли его в неизвестном направлении. Его местонахождение до настоящего времени неизвестно...".
22. 28 января 2002 г. заявитель был допрошен в качестве свидетеля. Он дал показания о событиях, которые изложены выше в §§ 6 - 10.
23. 26 марта 2002 г. расследование по уголовному делу N 56014 было приостановлено. В постановлении о приостановлении указывалось следующее:
"С 24 по 26 декабря 2001 г. подразделениями федеральных сил Российской Федерации, Министерства внутренних дел и ФСБ России проводилась спецоперация с целью проверки паспортного режима и выявления членов незаконных вооруженных бандформирований в селе Чечен-Аул Грозненского района Чеченской Республики. Во время проведения спецоперации военнослужащие задержали Рамзана Расаева, жителя села Чечен-Аула, и увезли его в неизвестном направлении. Его местонахождение до настоящего времени неизвестно.
Принимая во внимание, что в ходе предварительного следствия [не удалось установить] лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых по настоящему уголовному делу, а срок предварительного следствия... истекает, постановил производство предварительного следствия... приостановить...".
24. 3 декабря 2002 г. расследование по уголовному делу N 56014 было возобновлено прокуратурой Грозненского района. В постановлении указывалось, что 27 марта 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики потребовала, чтобы прокуратура Грозненского района провела дополнительные следственные мероприятия по делу. Однако эти указания не были исполнены.
25. 20 декабря 2002 г. прокуратура Грозненского района направила заявителю уведомление, согласно которому расследование по уголовному делу о похищении его брата еще проводилось.
26. 21 декабря 2002 г. прокуратура Грозненского района направила заявителю еще одно уведомление аналогичного содержания, указав дополнительно, что Рамзан Расаев был задержан военнослужащими и увезен в неизвестном направлении.
27. 25 декабря 2002 г. заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу по факту похищения его брата. В постановлении прокуратуры Грозненского района указывалось следующее:
"С 24 по 26 декабря 2001 г. подразделения Министерства обороны, Министерства внутренних дел и ФСБ проводили спецоперацию в селе Чечен-Аул Грозненского района Чеченской Республики с целью определить местонахождение незаконных вооруженных формирований и проверить паспорта. Во время операции сотрудниками федеральных сил был задержан и увезен в неизвестном направлении Рамзан Расаев, 1963 года рождения, житель села Чечен-Аул. До настоящего времени его местонахождение остается неизвестным...".
28. 4 января 2003 г. предварительное следствие по уголовному делу N 56014 было приостановлено "в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого". Заявитель был уведомлен об этом постановлении.
29. По утверждению властей Российской Федерации, в связи с похищением Расаева Рамзана в военную прокуратуру Объединенной группировки войск <1> 30 марта 2003 г. поступило обращение руководителя аппарата Специального представителя Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике с просьбой оказать содействие в розыске пропавшего. Военной прокуратурой - войсковой частью N 20102 была проведена проверка, в ходе которой сведений о причастности военнослужащих федеральных сил к похищению Рамзана Расаева установлено не было. Процессуальные решения по данному факту органами военной прокуратуры не выносились.
--------------------------------
<1> Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Объединенная группировка войск (сил) на Северном Кавказе (далее - ОГВ(с)) (примеч. переводчика).
30. 28 апреля 2003 г. заявительница направила Секретарю Совета Безопасности Чеченской Республики обращение с просьбой оказать помощь в розысках ее сына.
31. В неустановленную дату заявитель обратился с заявлением в Главную военную прокуратуру. 19 мая 2003 г. это заявление было перенаправлено в Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе.
32. 30 мая 2003 г. прокуратура Грозненского района направила заявителю справку с указанием всех дат вынесения постановлений о приостановлении и возобновлении уголовного дела N 56014. Из нее следует, что в последний раз уголовное расследование по делу приостанавливалось 4 января 2003 г.
33. 2 июня 2003 г. сотрудники организации "Правовая инициатива по России" от имени заявителей направили обращение в Прокуратуру Чеченской Республики с просьбой возобновить производство по уголовному делу N 56014.
34. 9 июля 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила заявителю, что уголовное дело N 56014 было приостановлено 25 января 2003 г. (в противоречие с указанной ранее датой - 4 января 2003 г.).
35. 7 января 2006 г. прокуратура Грозненского района возобновила расследование. Заявитель был уведомлен об этом постановлении.
36. 8 января 2006 г. заявитель был допрошен в качестве свидетеля. Он подтвердил свои показания от 28 января 2002 г.
37. В этот же день была допрошена в качестве свидетельницы соседка заявителей Б.И. Она сообщила, что в декабре 2001 года видела, как военнослужащие посадили Рамзана Расаева в автомашину "Урал" без государственных номеров и увезли в неизвестном направлении.
38. 7 февраля 2006 г. прокуратура Грозненского района приостановила расследование в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых. Заявитель был уведомлен о принятом постановлении.
39. 28 июля 2006 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление о приостановлении следствия и направила дело для дальнейшего расследования в прокуратуру Грозненского района. Ход следствия был взят на контроль Генеральной прокуратурой Российской Федерации. Заявитель был уведомлен о принятом постановлении.
40. По утверждению властей Российской Федерации, в ходе предварительного следствия с целью установления местонахождения Рамзана Расаева и виновных в его похищении направлялись запросы в различные силовые ведомства, следственные изоляторы, находящиеся в поселке Чернокозово и в г. Ставрополе. Однако положительного результата получено не было.
41. Заявители утверждали, что они не были вовлечены в расследования, не получали какой-либо информации о следственных действиях и принятых мерах. Власти Российской Федерации указали, что заявители были уведомлены обо всех постановлениях о приостановлении и возобновлении расследования.
C. Судебное разбирательство относительно действий
следственных органов
42. 1 декабря 2003 г. юристы организации "Правовая инициатива по России" от имени заявителя обратились в Грозненский районный суд с жалобой на бездействие прокуратуры Грозненского района. Они просили суд обязать прокуратуру провести всестороннее расследование, допросить в качестве свидетелей 15 человек, перечисленных в жалобе, в том числе жителей села, которые содержались в фильтрационном лагере вместе с Рамзаном Расаевым, и разрешить сделать копии с некоторых документов из уголовного дела.
43. 21 декабря 2005 г. Грозненский районный суд обязал прокуратуру Грозненского района возобновить расследование, допросить свидетелей, указанных заявителем, и разрешить ему ознакомиться с материалами уголовного дела и снять с них копии. Прокуратура обжаловала это постановление.
44. 5 февраля 2006 г. Верховный суд Чеченской Республики изменил постановление Грозненского районного суда, исключив указание на разрешение заявителю ознакомиться с материалами уголовного дела и сделать с них копии. В оставшейся части постановление районного суда было оставлено без изменений.
D. Запрос Европейского Суда о представлении
материалов уголовного дела
45. Несмотря на конкретные запросы Европейского Суда, власти Российской Федерации отказались предоставить копии материалов уголовного дела по факту похищения Рамзана Расаева. Они предоставили 15 листов из уголовного дела, содержащие копии постановлений о приостановлении и возобновлении следствия и признании заявителя потерпевшим. Ссылаясь на мнение Генеральной прокуратуры Российской Федерации, власти заявили, что следствие по делу продолжается и что раскрытие материалов дела являлось бы нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку они содержат сведения военного характера, а также персональные данные свидетелей и других участников уголовного процесса.
II. Соответствующее законодательство Российской Федерации
46. Краткое изложение соответствующего законодательства Российской Федерации см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 29361/02 <1>, §§ 67 - 69, 10 мая 2007 г. <2>.
--------------------------------
<1> См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).
<2> Так в тексте. Возможно, это техническая ошибка (примеч. переводчика).
I. Возражения властей Российской Федерации, касающиеся
вопроса исчерпания внутригосударственных средств
правовой защиты
47. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящую жалобу следует признать неприемлемой для рассмотрения по существу из-за неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Они сообщили, что следствие по делу об исчезновении Рамзана Расаева еще не окончено. Кроме того, власти Российской Федерации отметили, что заявитель мог обратиться в суд с жалобами на незаконное задержание его сына.
48. Заявители оспорили это возражение. Они утверждали, что уголовное расследование оказалось неэффективным, а их обращения, в том числе жалоба в суд, были бесполезными. Они также указали на существование практики непроведения расследования преступлений, совершенных военнослужащими в Чеченской Республике, ссылаясь на другие рассмотренные Европейским Судом дела о подобных преступлениях, а также на доклады различных общественных и международных организаций. По мнению заявителей, это делало в их случае любые потенциально эффективные средства защиты неэффективными и иллюзорными.
49. Европейский Суд подчеркивает, что правило об исчерпании в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции внутригосударственных средств правовой защиты обязывает заявителей сначала использовать средства правовой защиты, которые доступны и достаточны во внутригосударственной правовой системе, чтобы обеспечить им получение возмещения за предполагаемые нарушения. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определено как в теории, так и на практике, в противном случае им будет не хватать требуемых доступности и эффективности. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалобы, которые предполагается впоследствии представить в Европейский Суд, были бы заявлены в соответствующий внутригосударственный орган, по крайней мере, по существу и согласно формальным требованиям и срокам, предусмотренным внутригосударственным правом, а также чтобы были использованы любые процессуальные средства, способные предотвратить нарушение Конвенции. Вместе с тем отсутствует обязательство обращаться к средствам правовой защиты, которые являются неадекватными либо неэффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, §§ 51 - 52, Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, §§ 65 - 67, и Постановление Европейского Суда по делу "Ченнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey) от 27 июня 2006 г., жалоба N 41964/98, § 64).
50. Власти, утверждающие, что внутригосударственные средства правовой защиты не были исчерпаны, обязаны указать Европейскому Суду с достаточной точностью те средства правовой защиты, которыми заявители не воспользовались, и продемонстрировать ему, что они являлись в соответствующий период эффективными и доступными как в теории, так и на практике, то есть, что существовала возможность обратиться к ним, они могли предоставить возмещение в отношении жалоб заявителей и что имелись разумные перспективы успеха (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 68, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ченнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey), § 65).
51. Принимая во внимание предварительное возражение властей Российской Федерации относительно необжалования заявителями незаконного задержания их родственника во внутренних инстанциях, Европейский Суд отмечает, что после того, как Рамзан Расаев был уведен вооруженными людьми 25 декабря 2001 г., заявители активно пытались выяснить его местонахождение и обращались в различные официальные органы в то время, как власти отрицали даже факт его задержания. При таких обстоятельствах, особенно в отсутствие какого-либо подтверждения самого факта задержания, даже если предположить, что средство правовой защиты, указанное властями Российской Федерации, было доступно заявителям, возникают сомнения в том, были ли какие-либо перспективы на успех жалобы в суд на не признанное властями задержание члена семьи заявителей. Кроме того, власти Российской Федерации не продемонстрировали, что указанное ими средство правовой защиты могло бы представить возмещение в ситуации заявителей, а именно, что оно привело бы к освобождению Рамзана Расаева и установлению и наказанию виновных лиц. В связи с этим Европейский Суд считает, что данная часть предварительных возражений властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутригосударственных средств защиты должна быть отклонена.
52. Что касается других возражений властей Российской Федерации в отношении эффективности расследования уголовного дела, Европейский Суд считает, что они тесно связаны с существом жалоб заявителей, поэтому данные вопросы должны быть рассмотрены ниже в свете материальных положений Конвенции (см. ниже §§ 77 - 78).
II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции
53. Заявители жаловались на нарушение статьи 2 Конвенции в связи с тем, что их родственник исчез после задержания российскими военнослужащими и что государственные органы не провели эффективного расследования данного обстоятельства. Статья 2 Конвенции гласит:
"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:
(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;
(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".
54. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящая жалоба является явно необоснованной. Они ссылались на тот факт, что следствием не было получено данных, подтверждающих смерть этого лица или что к его похищению и предположительному убийству причастны представители федеральных силовых структур. Власти Российской Федерации считали, что следствие по делу о похищении соответствовало требованиям Конвенции об эффективности расследования, поскольку следствием были допрошены свидетели и направлены запросы в различные силовые структуры.
55. Заявители настаивали на своих жалобах и утверждали, что их родственник был задержан представителями федеральных сил и должен считаться умершим по причине отсутствия достоверных сведений о нем в течение нескольких лет. Заявители также утверждали, что расследование не соответствовало требованиям эффективности и адекватности, установленным прецедентной практикой Европейского Суда по статье 2 Конвенции. Расследование приостанавливалось и возобновлялось несколько раз, не были выполнены важнейшие следственные действия, заявители не получали информацию о проведенных следственных мероприятиях. Заявители также утверждали, что, поскольку расследование продолжалось несколько лет без каких-либо значимых результатов, то это доказывает его неэффективность. Заявители призвали Европейский Суд сделать соответствующие выводы из необоснованного отказа властей Российской Федерации предоставить заявителям или Европейскому Суду материалы уголовного дела.
1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу
56. Европейский Суд с учетом представленных сторонами аргументов считает, что настоящая жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, попадающие под действие Конвенции, для решения которых необходимо рассмотреть жалобу по существу. Кроме того, Европейский Суд уже отмечал, что возражение властей Российской Федерации в отношении предполагаемого неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты должно быть рассмотрено совместно с изучением жалобы по существу (см. выше § 52). Таким образом, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Рамзана Расаева
(i) Общие принципы
57. Европейский Суд подчеркивает, что в свете значимости защиты, гарантированной статьей 2 Конвенции, он должен с особой тщательностью изучать все случаи лишения жизни, учитывая не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, поэтому обязанность властей предоставить отчет об обращении с лицом, заключенным под стражу, в случае, если данный человек умирает или исчезает после задержания, является особенно строгой (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94 <1>, § 326, а также приведенные в нем прецеденты). В случаях, когда власти полностью или частично осведомлены о событиях, являющихся предметом спора, как в случае с задержанными лицами, находящимися под их контролем, возникают сильные фактические презумпции в отношении полученных травм и смерти задержанных в период их содержания под стражей. Фактически бремя доказывания может быть возложено на власти, которые должны предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакычи против Турции" (
v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).
--------------------------------
<1> См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 8 (примеч. редактора).
(ii) Установление фактов
58. Заявители утверждали, что 25 декабря 2001 г. член их семьи, Рамзан Расаев, был задержан российскими военнослужащими и затем исчез. Они призвали Европейский Суд сделать соответствующие выводы из необоснованного отказа властей Российской Федерации предоставить материалы уголовного дела. Заявители подтвердили свои утверждения показаниями семи свидетелей, в том числе жены Рамзана Расаева, трех соседей, которые видели задержание, и показаниями трех жителей села Чечен-Аул, которые содержались в фильтрационном лагере вместе с Рамзаном Расаевым. Свидетели представили убедительную информацию о спецоперации, проводившейся в селе 25 декабря 2001 г., и утверждали, что Рамзан Расаев был задержан российскими военнослужащими, участвовавшими в спецоперации, и затем содержался в фильтрационном пункте на окраине села.
59. Власти Российской Федерации подтвердили, что с 24 по 26 декабря 2001 г. в селе Чечен-Аул проводилась спецоперация с целью проверки паспортного режима и выявления членов незаконных вооруженных формирований. Более того, они не отрицали, что неустановленные вооруженные лица задержали Рамзана Расаева в указанный период. Вместе с тем власти Российской Федерации сослались на отсутствие выводов в еще незавершенном расследовании и отрицали ответственность государства за исчезновение члена семьи заявителей.
60. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его неоднократные запросы о предоставлении копии материалов уголовного дела о похищении Рамзана Расаева, власти государства-ответчика, ссылаясь на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, не представили каких-либо документов, кроме 15 листов, содержащих копии процессуальных решений. Европейский Суд указывает на то, что в ранее рассмотренных им делах он уже признавал данное объяснение неудовлетворительным в качестве оправдания для отказа в предоставлении ключевой информации, затребованной им (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02 <1>, § 123, ECHR 2006... (извлечения)).
--------------------------------
<1> См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. редактора).
61. С учетом этого и вышеизложенных принципов Европейский Суд полагает, что он может сделать выводы из поведения властей Российской Федерации. Он считает, что заявители представили ясную и убедительную картину похищения члена их семьи 25 декабря 2001 г. Они сами были свидетелями указанных событий и собрали показания у семи других свидетелей в отношении причастности военных или представителей спецслужб к похищению.
62. Европейский Суд указывает на то, что власти Российской Федерации не отрицали, что Рамзан Расаев был похищен вооруженными людьми, и подтвердили, что во время его задержания в этом селе проводилась спецоперация. Тот факт, что большая группа вооруженных людей в военной форме использовала военную технику в ходе спецоперации, проводимой представителями государства в селе, осуществила задержание родственника заявителей в дневное время в его собственном доме и увезла его в "фильтрационный пункт" вместе с несколькими другими людьми, задержанными ранее, убедительно доказывает версию заявителей о том, что это были представители государства. Европейский Суд далее отмечает, что спустя шесть лет внутреннее расследование не привело к каким-либо существенным результатам.
63. Европейский Суд повторяет, что в том случае, если заявитель приводит утверждение prima facie, на власти государства-ответчика возлагается обязанность предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение тому, как именно произошли события, о которых идет речь в деле. Таким образом, бремя доказывания переносится на власти, и если они не предоставят достаточных объяснений, то возникает вопрос о возможных нарушениях статей 2 и/или 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тогчу против Турции" (
v. Turkey) от 31 мая 2005 г., жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).
64. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский считает установленным, что заявители представили достаточные доказательства при отсутствии опровержения того, что член их семьи был задержан представителями государства. Довод властей Российской Федерации о том, что следствие не обнаружило каких-либо доказательств участия в похищении военнослужащих сил специального назначения, является недостаточным для того, чтобы освободить власти от вышеупомянутого бремени доказывания. Делая выводы из отказа властей Российской Федерации предоставить документы, находящиеся в их исключительном владении, или дать правдоподобное объяснение событиям, о которых идет речь, Европейский Суд считает установленным, что Рамзан Расаев был задержан 25 декабря 2001 г. в его доме в селе Чечен-Аул военнослужащими, проводившими спецоперацию.
65. Европейский Суд также отмечает, что с 25 декабря 2001 г. заявители не получали достоверных сведений о своем родственнике. Его фамилия отсутствовала в журналах регистрации лиц, содержащихся под стражей. Наконец, власти Российской Федерации не предоставили какого-либо объяснения, что произошло с ним после его задержания.
66. Принимая во внимание рассмотренные ранее дела об исчезновении людей в Чеченской Республике (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), а также Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01 <1>, ECHR 2006-XIII), Европейский Суд считает, что в контексте конфликта в Чеченской Республике, если какое-либо лицо задерживают неустановленные военнослужащие, а затем факт его задержания не признается, это можно рассматривать как угрожающую жизни ситуацию. Отсутствие Рамзана Расаева и каких-либо сведений о нем в течение более чем семи лет подтверждает данное предположение. Кроме того, власти Российской Федерации не смогли представить какого-либо объяснения исчезновению Рамзана Расаева, а официальное расследование его похищения, продолжающееся в течение шести лет, не дало каких-либо значимых результатов.
--------------------------------
<1> См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).
67. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что имеющиеся доказательства дают ему возможность установить с необходимым стандартом доказывания, что 25 декабря 2001 г. Рамзан Расаев был задержан представителями государства и что он должен быть признан умершим после его не признаваемого властями задержания.
(iii) Соблюдение властями Российской Федерации статьи 2 Конвенции
68. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и устанавливающая обстоятельства, при которых может быть оправдано лишение жизни, является одним из наиболее фундаментальных положений Конвенции, отступление от которого не допускается. С учетом важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, Европейский Суд должен подвергать все случаи лишения жизни особо тщательному рассмотрению, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, N 324, p. 45 - 46, §§ 146 - 147, и упомянутое выше <2> Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (
v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).
--------------------------------
<2> Так в тексте, однако ранее данное Постановление не упоминалось (примеч. переводчика).
69. Европейский Суд уже установил, что член семьи заявителей должен считаться умершим после его непризнаваемого задержания военнослужащими. Поскольку власти Российской Федерации не представили какого-либо оправдания применению средств поражающей силы представителями государства, Европейский Суд считает, что ответственность за презюмируемую смерть Рамзана Расаева должна быть возложена на власти государства-ответчика.
70. По указанным выше причинам Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Рамзана Расаева.
(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения
71. Европейский Суд далее вновь подтверждает, что обязательство защищать право человека на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции, взятое во взаимосвязи с обязательством государства общего характера в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", также косвенно требует проведения в какой-либо форме эффективного официального расследования в случае смерти человека в результате применения силы (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", p. 49, § 161, а также Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-I, p. 324, § 86). Важнейшая цель такого расследования состоит в обеспечении эффективного применения норм законодательства государств - участников Конвенции, которые защищают право человека на жизнь, и в тех случаях, когда в происшествии замешаны представители или органы государства, гарантировать, чтобы они понесли ответственность за смерть людей, произошедшую под их контролем. Данное расследование должно быть независимым, доступным для членов семьи потерпевшего, проводиться с разумной быстротой и оперативностью, быть эффективным в том смысле, что оно должно быть способно прийти к выводу, было ли применение силы в каждом случае оправдано или нет при имевшихся обстоятельствах или же оно было незаконным, и предоставлять общественности доступ к достаточной части материалов следствия или его результатам (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 24746/94, §§ 105 - 109, а также Решение Европейского Суда по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom) от 8 января 2002 г., жалоба N 56413/00).
72. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявители предоставили копию обращения заявителя от 28 декабря 2001 г. в военную прокуратуру - войсковую часть N 20102 с запросом относительно причин задержания его брата и с просьбой указать его местонахождение. Соответственно, власти были уведомлены об исчезновении Рамзана Расаева через три дня после его задержания. Тем не менее расследование не было начато до 26 января 2002 г., то есть это было сделано с задержкой почти на один месяц. Таким образом, расследование было возбуждено с задержкой, которой не было дано какого-либо объяснения в ситуации, когда быстрота действий является жизненно важной.
73. Далее Европейский Суд отмечает, что заявитель был допрошен 28 января 2002 г. Это означает, что некоторые следственные мероприятия были проведены с задержкой или были выполнены только после коммуникации жалобы властям Российской Федерации, или не были выполнены совсем. В частности, кроме заявителя, который был допрошен вновь 8 января 2006 г., следственные органы допросили только еще одного свидетеля, И.Б., соседа заявителей, и это было сделано спустя четыре года после возбуждения уголовного дела. Следствием не были допрошены какие-либо иные свидетели, а именно: заявительница, жена Рамзана Расаева, соседи, которые являлись свидетелями похищения, лица, содержавшиеся вместе с Рамзаном Расаевым в фильтрационном лагере и указанные заявителями, а также военнослужащие, проводившие спецоперацию в селе Чечен-Ауле. Европейский Суд считает, в частности, недопустимым, что следственные органы отказались допросить свидетелей даже после того, как суды государства-ответчика прямо обязали их сделать это согласно вступившему в силу решению Верховного суда Чеченской Республики от 5 февраля 2006 г.
74. Европейский Суд также отмечает, что заявителя признали потерпевшим 25 декабря 2002 г., то есть спустя один год после возбуждения уголовного дела. Его не информировали о проводимых следственных мероприятиях, за исключением вынесения постановлений о приостановлении и возобновлении производства по делу. Это значит, что следственные органы не обеспечили требуемого уровня общественного контроля за ходом расследования и защиты законных интересов ближайших родственников.
75. И, наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование по делу приостанавливалось и возобновлялось несколько раз и что суды Российской Федерации указали на недостатки расследования и вынесли постановления, обязывающие провести следственные мероприятия. Однако следственные органы отказались исполнить решение Верховного суда Чеченской Республики от 5 февраля 2006 г. и, более того, спустя два дня они вновь приостановили расследование. Оно снова было возобновлено только после коммуникации Европейским Судом настоящей жалобы властям Российской Федерации.
76. Европейский Суд считает, что в настоящем деле следственные органы не только не выполнили свою обязанность обеспечивать максимальную добросовестность и оперативность в борьбе с такими серьезными преступлениями (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II), но и не осуществили самых элементарных следственных действий.
77. Принимая во внимание возражение властей Российской Федерации, рассмотрение которого было объединено с рассмотрением жалобы по существу, относительно того, что следствие по делу еще продолжается, Европейский Суд отмечает, что эффективность расследования была подорвана уже на его ранних стадиях из-за непроведения следственными органами необходимых и не терпящих отлагательства следственных действий. В связи с этим Европейский Суд считает, что при таких обстоятельствах упомянутое властями Российской Федерации средство правовой защиты было неэффективным, и отклоняет их предварительное возражение.
78. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что властями Российской Федерации в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте не было проведено эффективного уголовного расследования обстоятельств исчезновения Рамзана Расаева. Соответственно, в этом отношении имело место нарушение статьи 2 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
в отношении заявителей
79. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявители также утверждали, что в результате исчезновения их родственника и непроведения властями Российской Федерации добросовестного расследования этого обстоятельства они испытывали моральные страдания, что является нарушением статьи 3 Конвенции, которая гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".
80. Заявители настаивали на своей жалобе.
81. Власти Российской Федерации утверждали, что степень моральных страданий, причиненных заявителям самим фактом исчезновения их родственника, выходила за рамки оценки правоохранительных органов, и ее невозможно объективно измерить, поскольку данный вопрос относится к области психологии и обусловлен эмоциональными и иными особенностями личности затрагиваемого человека.
1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу
82. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
83. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия специфических факторов, придающих страданиям заявителя особый аспект и характер, отличные от эмоционального стресса, который можно считать неизбежным у родственников жертвы серьезного нарушения прав человека. Имеют значение такие элементы, как близость родственных связей, конкретные обстоятельства семейных отношений, то, в какой степени член семьи был свидетелем случившегося, активное участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на запросы информации об исчезнувшем лице. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, сколько в большей степени в том, какова была реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация была доведена до их сведения. Именно в силу этого последнего обстоятельства родственник может утверждать, что он является непосредственной жертвой действий властей (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), § 358, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), § 164).
84. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявители являются братом и матерью пропавшего лица. Они были свидетелями его задержания. Более семи лет они не получали о нем сведений. В течение этого периода заявители лично и в письменной форме обращались с запросами в отношении их родственника в различные официальные органы. Несмотря на предпринятые заявителями усилия, они так и не получили какого-либо приемлемого объяснения или информации о том, что произошло с их родственником после похищения. В полученных ими ответах в основном отрицалась ответственность представителей государства за его задержание или им лишь сообщали, что расследование по делу продолжается. Непосредственное отношение к вышесказанному имеют и выводы Европейского Суда относительно статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.
85. С учетом изложенного Европейский Суд считает, что заявители испытали и продолжают испытывать эмоциональный стресс и моральные страдания в результате похищения их близкого родственника и неспособности узнать, что с ним произошло. То, как власти реагировали на их жалобы, следует считать бесчеловечным обращением, нарушающим статью 3 Конвенции.
86. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что в отношении заявителей имело место нарушение статьи 3 Конвенции.
IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
в отношении Рамзана Расаева
87. Заявители, ссылаясь на статью 3 Конвенции, также утверждали, что имеются серьезные основания предполагать, что Рамзан Расаев подвергся пыткам и жестокому обращению во время задержания. Они также жаловались на непроведение эффективного расследования в этом отношении.
88. Европейский Суд напоминает, что предположения о бесчеловечном и жестоком обращении должны подкрепляться надлежащими доказательствами. При оценке таких доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", однако добавляет, что данные доказательства могут следовать из сосуществования достаточно обоснованных, четких и взаимно подтверждающих умозаключений или аналогичных неопровержимых презумпций факта (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 25, § 161, in fine).
89. Европейский Суд установил, что Рамзан Расаев был задержан 25 декабря 2001 г. представителями государства. Европейский Суд также считает, что в свете всех известных обстоятельств его можно считать умершим и ответственность за его смерть несет государство (см. выше § 67). Однако вопросы о том, как именно он умер и подвергался ли он пыткам и жестокому обращению, остаются невыясненными.
90. Из этого Европейский Суд делает вывод о том, что данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
V. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции
91. Заявители также утверждали, что Рамзан Расаев был лишен свободы в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, которая в соответствующих частях гласит:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...
(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...
2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.
3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.
4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.
5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".
92. Власти Российской Федерации утверждали, что отсутствуют какие-либо данные, полученные в ходе расследования, которые бы подтверждали, что Рамзан Расаев был лишен свободы в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции.
93. Заявители настаивали на своей жалобе.
1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу
94. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Следовательно, жалоба на нарушение статьи 5 Конвенции должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
95. Европейский Суд ранее уже указывал на фундаментальную важность гарантий статьи 5 Конвенции для обеспечения права любого лица в демократическом государстве не подвергаться произвольному задержанию. Европейский Суд также отмечал, что непризнаваемое задержание лица является полным отрицанием названных гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (
v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), § 122).
96. Европейский Суд считает установленным, что 25 декабря 2001 г. Рамзан Расаев был задержан представителями государства, и с тех пор его не видели. Его задержание не было признано властями и не было зарегистрировано в каких-либо записях о лицах, содержащихся под стражей. Кроме того, отсутствуют официальные сведения о его дальнейшем местонахождении и судьбе. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда сам по себе этот факт должен рассматриваться как серьезное упущение, поскольку он позволяет лицам, виновным в лишении свободы, скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы и избежать ответственности за судьбу задержанного. Отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного лица, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), § 371).
97. Далее Европейский Суд отмечает, что власти государства-ответчика должны были проявить больше внимания и усердия при проведении тщательного расследования по жалобам заявителей об исчезновении их родственника при угрожающих жизни обстоятельствах. Признание ранее Европейским Судом нарушения статьи 2 Конвенции, особенно в отношении проведения расследования, не оставляет сомнения в том, что власти не смогли быстро и эффективно провести оперативно-розыскные мероприятия, чтобы защитить его от риска исчезновения.
98. Исходя из изложенного Европейский Суд считает, что Рамзан Расаев был подвергнут непризнаваемому задержанию без соблюдения каких бы то ни было гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, что является особенно серьезным нарушением права на личную свободу и неприкосновенность, гарантированного этой статьей Конвенции.
VI. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции
99. В своей первоначальной жалобе заявители утверждали, что они были лишены доступа к суду в нарушение требований статьи 6 Конвенции, которая, в частности, гласит:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".
100. В своих замечаниях по поводу приемлемости и существа жалобы от 14 ноября 2006 г. заявители указали, что они не намерены добиваться рассмотрения Европейским Судом своей жалобы в соответствии со статьей 6 Конвенции.
101. Европейский Суд, принимая во внимание статью 37 Конвенции, приходит к выводу, что заявители более не намерены добиваться рассмотрения этой части своей жалобы по смыслу подпункта "a" пункта 1 статьи 37 Конвенции. Он также не усматривает каких-либо причин общего характера, затрагивающих уважение прав человека, как они определены в Конвенции, которые требовали бы дальнейшего рассмотрения жалобы в этой части в соответствии с пунктом 1 статьи 37 Конвенции, in fine (см. Постановление Европейского Суда по делу "Стаматиос Караджианнис против Греции" (Stamatios Karagiannis v. Greece) от 10 февраля 2005 г., жалоба N 27806/02, § 28).
102. Из этого следует, что производство по данной части жалобы должно быть прекращено в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 37 Конвенции.
VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции
103. Заявители жаловались на то, что они были лишены эффективных средств защиты в отношении вышеупомянутых нарушений, что противоречит статье 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьями 2, 3 и 5 Конвенции. Статья 13 Конвенции гласит:
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
104. Власти Российской Федерации утверждали, что в распоряжении заявителей имелись эффективные средства правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти государства-ответчика не препятствовали праву заявителей воспользоваться данными средствами. Заявители имели возможность обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде или в вышестоящей прокуратуре. В целом власти Российской Федерации утверждали, что не было допущено нарушения статьи 13 Конвенции.
105. Заявители настаивали на своей жалобе.
1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу
106. В отношении жалобы в соответствии со статьей 13 Конвенции относительно наличия средств правовой защиты в связи с жалобами по статье 3 Конвенции о жестоком обращении с Рамзаном Расаевым во время и после его задержания представителями государства Европейский Суд отмечает, что данная жалоба в свете статьи 3 Конвенции была признана явно необоснованной, как указано выше в §§ 88 - 90. Следовательно, заявители не представили бесспорных доказательств нарушения Конвенции в этой части, и, таким образом, статья 13 Конвенции здесь неприменима. Это означает, что жалоба в данной части должна быть отклонена по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции.
107. Что касается жалобы в соответствии со статьей 13 Конвенции относительно наличия средств правовой защиты в связи с жалобами по статьям 2 и 3 Конвенции в отношении заявителей и статье 5 Конвенции, то Европейский Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
108. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на внутригосударственном уровне средства правовой защиты для обеспечения соблюдения по существу прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в какой бы форме они не были закреплены в правовой системе государства - участника Конвенции. Согласно устоявшейся прецедентной практике Европейского Суда статья 13 Конвенции требует, чтобы на внутригосударственном уровне имелось правовое средство, позволяющее компетентному государственному органу принять решение по сути жалобы на нарушение Конвенции и предложить соответствующее возмещение ущерба, хотя государствам - участникам Конвенции и предоставляется определенная свобода усмотрения относительно способа выполнения их обязательств в рамках данного положения Конвенции. Однако требование о наличии такого правового средства защиты касается только тех жалоб, которые можно считать "потенциально доказуемыми" по смыслу Конвенции (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Халфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom) от 25 июня 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-III, p. 1020, § 64).
109. Что касается жалобы заявителей на отсутствие эффективных средств защиты в отношении их жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции, Европейский Суд считает нужным подчеркнуть, учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, что статья 13 Конвенции требует, в дополнение к выплате полагающейся компенсации, также проведения тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению и наказанию лиц, ответственных за лишение жизни, и за противоречащее статье 2 Конвенции обращение, включая фактический доступ истца к процессуальным действиям, направленным на установление личностей и наказание виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161 - 162, ECHR 2002-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (
v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, § 208). Европейский Суд далее повторяет, что требования статьи 13 Конвенции шире, чем обязанность государства согласно статье 2 Конвенции проводить эффективное расследование (см. упомянутое выше <1> Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы N 57942/00 и 57945/00 <2>, § 183).
--------------------------------
<1> Так в тексте, однако ранее данное Постановление не упоминалось (примеч. редактора).
<2> См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 12 (примеч. редактора).
110. В свете сделанных выше выводов Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции указанную жалобу следует считать явно "потенциально доказуемой" по смыслу статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series А, N 131, § 52). Следовательно, заявители должны были иметь возможность воспользоваться эффективными и практически применимыми средствами правовой защиты, способными привести к установлению и наказанию виновных и к выплате компенсации в соответствии со статьей 13 Конвенции.
111. Из вышеизложенного следует, что при обстоятельствах, как в настоящем деле, когда расследование уголовного дела по факту лишения жизни оказалось неэффективным, что в свою очередь подрывало эффективность любого потенциально имеющегося в наличии средства правовой защиты, включая гражданский иск, предложенный властями Российской Федерации, государство не выполнило своих обязательств в соответствии со статьей 13 Конвенции.
112. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции.
113. Что касается ссылки заявителей на нарушение статьи 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что он признал нарушение названного положения Конвенции в части моральных страданий заявителей, вызванных похищением их близкого родственника, неспособности узнать, что с ним произошло, и отношения властей к их жалобам. Вместе с тем Европейский Суд указывает, что он уже признал нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в отношении поведения властей, вызвавшего моральные страдания заявителей. Европейский Суд считает, что при данных обстоятельствах отсутствует необходимость отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.
114. Что касается утверждений заявителей о нарушении статьи 5 Конвенции, Европейский Суд повторяет, что в силу устоявшейся прецедентной практики, когда более специфические гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, будучи lex specialis по отношению к статье 13 Конвенции, поглощают и перекрывают собой требования этой статьи Конвенции, а также с учетом сделанного выше вывода о нарушении статьи 5 Конвенции в результате не признаваемого властями задержания, он не находит оснований отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции.
VIII. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции
115. Заявители жаловались на то, что они подверглись дискриминации при осуществлении своих прав, защищаемых Конвенцией, утверждая, что допущенные нарушения были связаны с их чеченским этническим происхождением и с тем, что они проживают в Чеченской Республике. Они ссылались на статью 14 Конвенции, которая гласит:
"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".
116. Власти Российской Федерации оспорили этот довод, утверждая, что заявителей никогда не подвергали дискриминации по какому бы то ни было признаку при осуществлении прав и свобод, признанных Конвенцией.
117. Заявители настаивали на том, что они подвергались дискриминации.
118. Европейский Суд отмечает, что в его распоряжение не были представлены доказательства, которые свидетельствовали бы об ином обращении с заявителями, чем с другими лицами в аналогичной ситуации, без объективных и разумных на то оснований, а также доказательства того, что заявители когда-либо жаловались на подобное обращение властям Российской Федерации. В связи с этим Европейский Суд считает, что данная жалоба не имеет достаточных оснований.
119. Следовательно, жалоба в этой части должна быть признана явно необоснованной и отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
IX. Применение статьи 41 Конвенции
120. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Материальный ущерб и моральный вред
121. Заявители не представили требований о возмещении материального ущерба. Они потребовали выплаты компенсации за причиненные им моральные страдания, которые они испытали в результате утраты члена своей семьи, проявленного властями безразличия и непредставления сведений о судьбе их близкого родственника. Заявители оставили вопрос об определении размера компенсации морального вреда на усмотрение Европейского Суда.
122. Власти Российской Федерации выразили мнение, что, если Европейский Суд признает нарушение прав заявителей, то будет достаточно символической суммы компенсации морального вреда.
123. Европейский Суд в настоящем деле установил нарушения статей 2, 5 и 13 Конвенции в отношении не признаваемого властями задержания и последующего исчезновения родственника заявителей. Сами заявители были признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. В связи с этим Европейский Суд считает, что заявителям был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом установления нарушений прав. Он присуждает заявителям совместно 35 000 евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму.
B. Судебные расходы и издержки
124. Заявителей в Европейском Суде представляла организация "Правовая инициатива по России". Сотрудники этой организации предоставили перечень понесенных расходов и издержек, включая исследования, проведенные в Республике Ингушетия и г. Москве, по ставке 50 евро в час, составление юридических документов, представленных в Европейский Суд и органы государственной власти, по ставке 50 евро в час для юристов организации "Правовая инициатива по России" и 150 евро в час для старших сотрудников организации. Общая сумма требуемого возмещения расходов и издержек в связи с ведением дела составила 7 579,24 евро за вычетом средств, полученных в качестве правовой помощи от Совета Европы. Заявители просили перечислить указанные средства на банковский счет представителей в Нидерландах.
125. Власти Российской Федерации не оспаривали отдельные пункты перечня расходов, поданного заявителями, но считали, что запрашиваемая сумма была завышенной в свете существующих в Российской Федерации расценок на ведение дел в суде. Кроме того, власти Российской Федерации выдвинули возражение в ответ на просьбу представителей перечислить сумму оплаты за ведение дела непосредственно на банковский счет организации в Нидерландах.
126. Европейский Суд повторяет, что компенсация судебных расходов и издержек может быть присуждена в соответствии со статьей 41 Конвенции только в том случае, если будет установлено, что эти расходы действительно были произведены, были необходимы и были разумными по размеру (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Иатридис против Греции" (справедливая компенсация) (Iatridis v. Greece) (just satisfaction), жалоба N 31107/96, § 54, ECHR 2000-XI).
127. Принимая во внимание детализацию предоставленных сведений, Европейский Суд считает эти ставки разумными и отражающими фактические расходы, понесенные представителями заявителей. Помимо этого, Суд должен установить, действительно ли расходы и издержки, понесенные в связи с рассмотрением дела в Суде, были необходимы. Он отмечает, что настоящее дело было относительно сложным и требовало проведения определенной подготовительной работы. В то же время он отмечает, что представители заявителей в соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции передали в Суд свои замечания по приемлемости и по существу жалобы как единый набор документов. В связи с этим Суд сомневается в том, что на подготовку юридических документов было необходимо так много времени, как утверждают представители заявителей.
128. Далее Европейский Суд отмечает, что, как правило, он принимает решение перечислить сумму, присужденную в качестве компенсации судебных расходов и издержек, непосредственно на счета тех, кто представляет интересы заявителей в Европейском Суде (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Тогчу против Турции" ( v. Turkey), § 158, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria), жалобы N 43577/98 и 43579/98, § 175, ECHR 2005-VII, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia)).
129. Учитывая детализацию требований, поданных заявителями, и основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает им 6 000 евро за вычетом 850 евро, полученных в качестве правовой помощи от Совета Европы, плюс налоги и сборы, если они могут быть начислены на данную сумму. Эта сумма подлежит перечислению на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах, указанный заявителями.
C. Процентная ставка при просрочке платежа
130. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться, исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) отклонил возражения властей Российской Федерации в отношении неисчерпания заявителями внутригосударственных средств правовой защиты в связи с незаконным лишением свободы Рамзана Расаева;
2) постановил объединить рассмотрение возражения властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявителями уголовно-правовых средств защиты с рассмотрением жалобы по существу и отклонил их;
3) решил в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 37 Конвенции прекратить производство по жалобе в части, касающейся нарушения статьи 6 Конвенции;
4) объявил жалобы на нарушения статей 2 и 3 Конвенции в отношении заявителей, статей 5 и 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции в отношении заявителей и статьей 5 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;
5) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Рамзана Расаева;
6) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении непроведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Рамзана Расаева;
7) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей;
8) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Рамзана Расаева;
9) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;
10) постановил, что отсутствуют основания отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции в отношении заявителей, взятой во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции, а также со статьей 5 Конвенции;
11) постановил:
(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:
(i) 35 000 (тридцать пять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда заявителям совместно в рублях по курсу, действующему на дату выплаты, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму;
(iii) <1> 5 150 (пять тысяч сто пятьдесят) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет представителей в Нидерландах, плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате заявителями;
--------------------------------
<1> Так в тексте. Очевидно, что допущена техническая ошибка в нумерации подпунктов (примеч. переводчика).
(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на данную сумму начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты плюс три процентных пункта.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 октября 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.
Председатель
Палаты Суда
ХРИСТОС РОЗАКИС
Секретарь
Секции Суда
СЕРЕН НИЛЬСЕН
EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS
FIRST SECTION
CASE OF RASAYEV AND CHANKAYEVA v. RUSSIA
(Application No. 38003/03)
JUDGMENT <*>
(Strasbourg, 2.X.2008)
--------------------------------
<*> This judgment will become final in the circumstances set out in Article 44 § 2 of the Convention. It may be subject to editorial revision.
In the case of Rasayev and Chankayeva v. Russia,
The European Court of Human Rights (First Section), sitting as a Chamber composed of:
Christos Rozakis, President,
Anatoly Kovler,
Elisabeth Steiner,
Dean Spielmann,
Sverre Erik Jebens,
Giorgio Malinverni,
George Nicolaou, judges,
and 
Nielsen, Section Registrar,
Having deliberated in private on 11 September 2008,
Delivers the following judgment, which was adopted on that date:
1. The case originated in an application (No. 38003/03) against the Russian Federation lodged with the Court under Article 34 of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms ("the Convention") by two Russian nationals, Mr Rizvan Said-Khasanovich Rasayev and Mrs Raisa Abdulayevna Chankayeva ("the applicants"), on 14 October 2003.
2. The applicants, who had been granted legal aid, were represented by lawyers of the Stichting Russian Justice Initiative ("SRJI"), an NGO based in the Netherlands with a representative office in Russia. The Russian Government ("the Government") were represented by Mr P. Laptev, former Representative of the Russian Federation at the European Court of Human Rights.
3. On 1 September 2005 the President of the Chamber decided to apply Rule 41 of the Rules of Court and to grant priority treatment to the application.
4. On 7 June 2006 the Court decided to give notice of the application to the Government. It also decided to examine the merits of the application at the same time as its admissibility (Article 29 § 3 of the Convention).
I. The circumstances of the case
5. The applicants were born in 1966 and 1939 respectively and live in the village of Chechen-Aul of the Grozny district, the Chechen Republic. They are the brother and the mother of Ramzan Said-Khasanovich Rasayev, born in 1963, who was apprehended on 25 December 2001 by armed men and has been missing since. The applicants live in Chechen-Aul at 21 Kalinina Street, and Ramzan Rasayev lived there as well before his apprehension.
A. Apprehension and subsequent detention of Ramzan Rasayev
6. According to the applicants', on 25 December 2001 the armed forces of the Russian Federation arrived in Chechen-Aul to conduct a security raid. The operation was conducted by special reconnaissance unit No. 352 of the interior troops (352-й отдельный разведывательный батальон внутренних войск) under the command of Major General B.
7. At about noon Ramzan Rasayev was walking down the street returning home from a neighbour's house. Apparently some servicemen who were about 150 metres away called to him, but he did not hear them because of his impaired hearing and continued walking towards his home. Four servicemen followed him with a police dog and broke into his house straight after he had gone in.
8. According to the applicants and other witnesses, whose testimonies they submitted to the Court, the servicemen were wearing camouflage uniforms and carrying military weapons, but no masks, and were armed with machineguns. They spoke Russian without an accent. The servicemen did not present any documents and did not introduce themselves. They demanded that all the men of the household come out to the courtyard and say which one of them had just been in the street. Ramzan Rasayev responded and was accused of not stopping following the order. The first applicant and Ramzan Rasayev were told to lean against the wall and were searched; then their documents were checked.
9. The servicemen left, taking Ramzan Rasayev with them and saying that he would be back shortly after an additional document check. Apparently they were taking him to the "filtration point" on the outskirts of Chechen-Aul. The second applicant and Khava Rasayeva, Ramzan Rasayev's wife, were crying and asking the servicemen not to arrest him, but the soldiers pushed them and other family members back into the house, ordered them to stay indoors and left.
10. The first applicant and Khava Rasayeva followed them at some distance and saw them heading to the military vehicles parked in Karl Marx Street (one armoured personnel carrier (APC), one Ural truck and one UAZ all-terrain military vehicle, all without visible identification plates). After that they saw Ramzan Rasayev, who was ordered to lean against a fence with his hands up. At that point the servicemen noticed that the applicants had followed them and chased them back into the house. Other witnesses saw that the servicemen then started hitting and kicking Ramzan Rasayev. About ten minutes later all of the servicemen left on the above-mentioned vehicles, taking Ramzan Rasayev with them.
11. The applicants submitted a handwritten plan of the neighbourhood indicating their house and the location of the military vehicles. They also submitted statements by Khava Rasayeva and their neighbours, I.B., M.M. and P.G., who confirmed their account of Ramzan Rasayev's apprehension.
12. Later on the same day a number of detainees at the "filtration point" saw Ramzan Rasayev. The applicants submitted written testimonies by A.Ya., Kh.B. and M.B., fellow villagers who had been detained at the filtration point and then released. Their description of the camp and the account of the circumstances of Ramzan Rasayev's detention may be summarised as follows. The camp was set up by the military forces on the outskirts of the village, behind a cordon. In the middle of the camp there was an open-air waiting area where the detainees remained before being called out for individual "filtration" interviews. There had been ten to twenty detainees at the filtration point on that day. Ramzan Rasayev was brought there at about 1.30 p.m. in a military truck and was first placed in the common waiting area but was shortly taken away, apparently for an interview, until about 5 p.m. When he was brought back he was taken to a separate tent, about 10 metres away from the common area. After that the others lost sight of him, and nobody saw him again.
13. According to the Government, between 24 and 26 December 2001 a special operation was conducted in the village of Chechen-Aul to check identity papers and locate members of illegal armed groups. Troops from the Ministry of Defence, the Ministry of the Interior and the Federal Security Service (FSB) took part in the operation. During that period unidentified persons in camouflage uniform apprehended Ramzan Rasayev, who lived in Chechen-Aul, and took him to an unknown destination. He was not delivered to the filtration point and was not in the list of persons detained. His whereabouts have not been established to date.
B. Search for Ramzan Rasayev and investigation
14. From that day the applicants have been searching for Ramzan Rasayev. Both in person and in writing they have applied to various official bodies, trying to find out his whereabouts and fate. The applicants have retained copies of some of their letters to the authorities and the answers, which they have submitted to the Court. Their attempts to discover the whereabouts of Ramzan Rasayev, and the criminal proceedings, can be summarised as follows.
15. On 28 December 2001 the first applicant filed a written request with the military prosecutor of military unit No. 20102 asking for an explanation of the grounds on which Ramzan Rasayev was being kept in detention and enquiring about the place of his detention.
16. On 2 January 2002 the first applicant repeated his request, this time indicating the witnesses of his brother's apprehension.
17. On an unspecified date the fist applicant filed a written complaint with the Grozny District Prosecutor. On 5 January 2002 this complaint was forwarded to the military prosecutor of military unit No. 20102 "to be joined to the criminal case file".
18. On 17 January 2002 the second applicant wrote to the Prosecutor's Office of the Chechen Republic asking for the whereabouts of her son to be established and to be informed accordingly.
19. On an unspecified date the applicants filed a written complaint with the Chechnya Department of the FSB. On 22 January 2002 that complaint was forwarded to the military prosecutor's office because the agency "had no information on its officers' involvement in Ramzan Rasayev's arrest".
20. On an unspecified date the second applicant filed a written complaint with the Special Envoy of the Russian President for rights and freedoms in Chechnya. On 30 January 2002 that letter was forwarded to the Prosecutor's Office of the Chechen Republic "for appropriate measures to be taken".
21. On 26 January 2002 the Grozny District Prosecutor's Office opened a criminal investigation into the abduction of Ramzan Rasayev (criminal case file No. 56014). The decision to open the investigation read:
"From 24 to 26 December 2001 divisions of the federal troops of the RF, the Ministry of the Interior and the FSB carried out a special operation in Chechen-Aul of the Grozny District, the Chechen Republic, to locate members of illegal armed groups and check passports. During the operation the servicemen detained Mr Ramzan Rasayev, a resident of Chechen-Aul, and took him to an unknown destination. His whereabouts are still unknown. ..."
22. On 28 January 2002 the first applicant was questioned as a witness. He gave his account of the events as described in paragraphs 6 - 10 above.
23. On 26 March 2002 the Grozny District Prosecutor's Office suspended the criminal proceedings in case No. 56014. The decision to suspend the investigation read:
"From 24 to 26 December 2001 divisions of the federal troops of the RF, the Ministry of the Interior and the FSB carried out a special operation in Chechen-Aul of the Grozny District, the Chechen Republic, to locate members of illegal armed groups and check passports. During the operation the servicemen detained Mr Ramzan Rasayev, a resident of Chechen-Aul, and took him to an unknown destination. His whereabouts are still unknown.
Having regard to the foregoing and taking into account that in the course of the preliminary investigation [it did not appear possible to identify] the persons to be charged with the offence and that the time-limits for the preliminary investigation are expiring, [the preliminary investigation] should be suspended. ..."
24. On 3 December 2002 the Grozny District Prosecutor's Office resumed the criminal proceedings in case No. 56014. The decision stated that on 27 March 2002 the Prosecutor's Office of the Chechen Republic had instructed the Grozny District Prosecutor's Office to take certain investigative measures in the case. However, the instructions had not been complied with.
25. On 20 December 2002 the Grozny District Prosecutor's Office issued a certificate in the first applicant's name confirming that criminal proceedings concerning the abduction of his brother were under way.
26. On 21 December 2002 the Grozny District Prosecutor's Office issued another certificate of similar content, but also indicating that Ramzan Rasayev had been arrested by military servicemen and taken to an unknown destination.
27. On 25 December 2002 the first applicant was granted victim status in the criminal proceedings concerning the abduction of his brother. The decision of the Grozny District Prosecutor's Office contained the following statement:
"From 24 to 26 December 2001 the military units of the Ministry of Defence, the Ministry of the Interior and the FSB carried out a special operation in Chechen-Aul of the Grozny District, Chechnya, to locate members of illegal armed groups and check passports. During the operation the servicemen detained Mr Ramzan Rasayev, born in 1963, a resident of Chechen-Aul, and took him to an unknown destination. His whereabouts are still unknown. ..."
28. On 4 January 2003 the Grozny District Prosecutor's Office suspended the criminal proceedings in case No. 56014, as "no persons to be charged with the crime could be identified". The first applicant was informed of the decision.
29. According to the Government, on 30 March 2003 the Military Prosecutor's Office of the United Group Alignment received a letter from the Special Envoy of the Russian President for rights and freedoms in Chechnya with a request to assist in the search for Ramzan Rasayev. The prosecutor's office of military unit No. 20102 conducted an inquiry in the course of which no information about the involvement of servicemen in the abduction of Ramzan Rasayev was received. The military prosecuting authorities did not take any procedural decisions in this regard.
30. On 28 April 2003 the second applicant wrote to the Secretary of the Security Council of Chechnya requesting assistance in finding her son.
31. On an unspecified date the first applicant filed a complaint with the Chief Military Prosecutor's Office. On 19 May 2003 this complaint was forwarded to the office of the Prosecutor General in the Southern Federal Circuit.
32. On 30 May 2003 the Grozny District Prosecutor's Office provided the first applicant with an official statement indicating the dates of the suspension and the resumption of criminal case No. 56014. The last event in the procedural history was the decision to suspend of 4 January 2003.
33. On 2 June 2003 the SRJI wrote on the applicants' behalf to the Prosecutor's Office of the Chechen Republic asking for an update on the investigation of case No. 56014.
34. On 9 July 2003 the Prosecutor's Office of the Chechen Republic informed the first applicant that the criminal proceedings in case No. 56014 had been suspended as of 25 January 2003 (as opposed to 4 January 2003 as previously indicated).
35. On 7 January 2006 the Grozny District Prosecutor's Office resumed the investigation. The first applicant was informed of the decision.
36. On 8 January 2006 the first applicant was questioned as a witness. He confirmed his statements made on 28 January 2002.
37. On the same date B.I., the applicants' neighbour, was questioned. She stated that in December 2001 she had seen servicemen putting Ramzan Rasayev into a Ural vehicle without identification plates and taking him to an unknown destination.
38. On 7 February 2006 the Grozny District Prosecutor's Office suspended the investigation on the ground that the persons to be charged with the offence had not been identified. The first applicant was informed of the decision.
39. On 28 July 2006 the Prosecutor's Office of the Chechen Republic quashed the decision to suspend the investigation and referred the case for further investigation to the Grozny District Prosecutor's Office. The resumed investigation was supervised by the Office of the Prosecutor General. The first applicant was informed of the decision.
40. According to the Government, in the course of the investigation requests were sent to various State agencies and remand prisons of Chernokozovo and Stavropol with a view to establishing the whereabouts of Ramzan Rasayev. However, they were of no avail.
41. According to the applicants, throughout the criminal investigation they were not involved in the proceedings and received almost no information about their progress. According to the Government, they were informed of all the decisions to suspend and resume the investigation.
C. Proceedings against investigating officials
42. On 1 December 2003 the SRJI lodged, on the first applicant's behalf, a complaint with the Grozny District Court challenging the inaction of the Grozny District Prosecutor's Office. They asked the court to order the prosecuting authorities to conduct a thorough investigation, to question fifteen witnesses named in the complaint, including other residents of Chechen-Aul who had been held at the same filtration point with Ramzan Rasayev and to allow the first applicant to make copies of documents contained in the case file.
43. On 21 December 2005 the Grozny District Court ordered the Grozny District Prosecutor's Office to resume the investigation, to question the witnesses named by the first applicant and to allow him to make copies of documents contained in the case file. The prosecutor's office appealed.
44. On 5 February 2006 the Supreme Court of the Chechen Republic amended the decision of the Grozny District Court thereby removing the order to allow the first applicant to make copies of documents contained in the case file. It upheld the decision in the remaining part.
D. The Court's request to submit the investigation file
45. Despite a specific request by the Court, the Government did not submit a copy of the investigation file into the abduction of Ramzan Rasayev. They submitted fifteen pages of case-file materials containing decisions instituting, suspending and resuming the investigation and a decision granting the first applicant victim status. Relying on the information obtained from the Prosecutor General's Office, the Government stated that the investigation was in progress and that disclosure of the documents would be in violation of Article 161 of the Code of Criminal Procedure, since the file contained information of a military nature and personal data concerning the witnesses or other participants in criminal proceedings.
46. For a summary of the relevant domestic law see Kukayev v. Russia, No. 29361/02, §§ 67 - 69, 15 November 2007, 10 May 2007.
I. The Government's objection for failure to exhaust
domestic remedies
47. The Government contended that the complaint should be declared inadmissible for non-exhaustion of domestic remedies. They submitted that the investigation into the disappearance of Ramzan Rasayev had not yet been completed. They further argued that it had been open to the applicant to lodge complaints with the courts about the allegedly unlawful detention of his son.
48. The applicants contested that objection. They stated that the criminal investigation had proved to be ineffective and that their complaints to that effect, including the application to the court, had been futile. They also alleged the existence of an administrative practice of non-investigation of crimes committed by State servicemen in Chechnya and referred to the other cases concerning such crimes that had been reviewed by the Court, and also to reports of various NGOs and international bodies. That, in their view, rendered any potentially effective remedies inadequate and illusory in this case.
49. The Court reiterates that the rule of exhaustion of domestic remedies under Article 35 § 1 of the Convention obliges applicants to use first the remedies which are available and sufficient in the domestic legal system to enable them to obtain redress for the breaches alleged. The existence of the remedies must be sufficiently certain both in theory and in practice, failing which they will lack the requisite accessibility and effectiveness. Article 35 § 1 also requires that complaints intended to be brought subsequently before the Court should have been made to the appropriate domestic body, at least in substance and in compliance with the formal requirements and time-limits laid down in domestic law and, further, that any procedural means that might prevent a breach of the Convention should have been used. However, there is no obligation to have recourse to remedies which are inadequate or ineffective (see Aksoy v. Turkey, judgment of 18 December 1996, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, pp. 2275 - 76, §§ 51 - 52; Akdivar and Others, cited above, p. 1210, §§ 65 - 67; and, most recently, Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey, No. 41964/98, § 64, 27 June 2006).
50. It is incumbent on the respondent Government claiming non-exhaustion to indicate to the Court with sufficient clarity the remedies to which the applicants have not had recourse and to satisfy the Court that the remedies were effective and available in theory and in practice at the relevant time, that is to say that they were accessible, were capable of providing redress in respect of the applicant's complaints and offered reasonable prospects of success (see Akdivar and Others, cited above, p. 1211, § 68, and Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan, cited above, § 65).
51. Having regard to the Government's objection concerning the applicants' failure to complain of their family member's unlawful detention to the domestic authorities, the Court observes, that, after Ramzan Rasayev had been taken away by armed men on 25 December 2001, the applicants actively attempted to establish his whereabouts and applied to various official bodies, whereas the authorities denied their responsibility for his detention. In such circumstances, and in particular in the absence of any proof to confirm the very fact of the detention, even assuming that the remedy referred to by the Government was accessible to the applicants, it is more than questionable whether a complaint to a court of the unacknowledged detention of the applicants' family member by the authorities would have had any prospects of success. Moreover, the Government have not demonstrated that the remedy indicated by them would have been capable of providing redress in the applicants' situation, namely, that it would have led to the release of Ramzan Rasayev and the identification and punishment of those responsible. Accordingly, the Government's objection concerning non-exhaustion of domestic remedies must be dismissed.
52. In so far as the Government's objection concerns the fact that the domestic investigation is still pending, the Court considers that it raises issues which are closely linked to the merits of the applicant's complaints. Thus, it considers that this matter falls to be examined below under the substantive provisions of the Convention (see paragraphs 77 - 78 below).
II. Alleged violation of Article 2 of the Convention
53. The applicants complained under Article 2 of the Convention that their family member had disappeared after having been detained by Russian servicemen and that the domestic authorities had failed to carry out an effective investigation of the matter. Article 2 reads:
"1. Everyone's right to life shall be protected by law. No one shall be deprived of his life intentionally save in the execution of a sentence of a court following his conviction of a crime for which this penalty is provided by law.
2. Deprivation of life shall not be regarded as inflicted in contravention of this article when it results from the use of force which is no more than absolutely necessary:
(a) in defence of any person from unlawful violence;
(b) in order to effect a lawful arrest or to prevent the escape of a person lawfully detained;
(c) in action lawfully taken for the purpose of quelling a riot or insurrection."
54. The Government argued that the complaint was unfounded. They referred to the fact that the investigation had obtained no evidence to the effect that this person was dead, or that representatives of the federal forces had been involved in his abduction or alleged killing. The Government also claimed that the investigation of the disappearance of the applicants' family member met the Convention requirement of effectiveness, as evidenced by the questioning of witnesses by the investigating authorities and requests sent by them to other State agencies.
55. The applicants maintained their complaint and contended that their family member had been detained by State servicemen and should be presumed dead in the absence of any reliable news of him for several years. They further argued that the investigation had not met the requirements of effectiveness and adequacy required by the Court's case-law on Article 2. The applicants noted that the investigation had been adjourned and reopened a number of times, thus delaying the taking of the most basic steps, and that they had not been properly informed of the most important investigative steps. They argued that the fact that the investigation had been pending for such a long period of time without producing any known results had been a further proof of its ineffectiveness. The applicants invited the Court to draw conclusions from the Government's unjustified failure to submit the documents from the case file to them or to the Court.
56. The Court considers, in the light of the parties' submissions, that the complaint raises serious issues of fact and law under the Convention, the determination of which requires an examination of the merits. The Court has already found that the Government's objection concerning the alleged non-exhaustion of domestic remedies should be joined to the merits of the complaint (see paragraph 52 above). The complaint under Article 2 of the Convention must therefore be declared admissible.
(a) The alleged violation of the right to life of Ramzan Rasayev
i. General principles
57. The Court reiterates that, in the light of the importance of the protection afforded by Article 2, it must subject deprivations of life to the most careful scrutiny, taking into consideration not only the actions of State agents but also all the surrounding circumstances. Detained persons are in a vulnerable position and the obligation on the authorities to account for the treatment of a detained individual is particularly stringent where that individual dies or disappears thereafter (see, among other authorities, Orhan v. Turkey, No. 25656/94, § 326, 18 June 2002, and the authorities cited therein). Where the events in issue lie wholly, or in large part, within the exclusive knowledge of the authorities, as in the case of persons within their control in detention, strong presumptions of fact will arise in respect of injuries and death occurring during that detention. Indeed, the burden of proof may be regarded as resting on the authorities to provide a satisfactory and convincing explanation (see Salman v. Turkey [GC], No. 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, and v. Turkey [GC], No. 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).
ii. Establishment of the facts
58. The applicants alleged that on 25 December 2001 their family member, Ramzan Rasayev, had been apprehended by Russian servicemen and then disappeared. They invited the Court to draw inferences as to the well-foundedness of their allegations from the Government's failure to provide the documents requested from them. The applicants supported their allegations with statements by seven witnesses, including Ramzan Rasayev's wife, their three neighbours who had witnessed the apprehension and three other residents of Chechen-Aul, who had been held at the filtration point with Ramzan Rasayev. The witnesses provided a coherent account of the special operation conducted in the village on 25 December 2001 and stated that Ramzan Rasayev had been apprehended by the servicemen involved in the operation and then detained at the filtration point on the outskirts of the village.
59. The Government confirmed that a special operation had been carried out in Chechen-Aul between 24 and 26 December 2001 aimed at locating members of illegal armed groups and checking identity papers. Furthermore, they did not deny that Ramzan Rasayev had been abducted by unknown armed men on the same date. However, the Government referred to the absence of conclusions from the pending investigation and denied that the State was responsible for the disappearance of the applicants' family member.
60. The Court notes that despite its repeated requests for a copy of the investigation file into the abduction of Ramzan Rasayev, apart from fifteen pages of copies of procedural decisions, the Government have produced no documents from the case file at all, relying on Article 161 of the Code of Criminal Procedure. The Court observes that in previous cases it has already found this explanation insufficient to justify the withholding of key information requested by the Court (see Imakayeva v. Russia, No. 7615/02, § 123, ECHR 2006-... (extracts)).
61. In view of this and bearing in mind the principles cited above, the Court finds that it can draw inferences from the Government's conduct in this respect. It considers that the applicants have presented a coherent and convincing picture of their family member's detention on 25 December 2001. They themselves were eyewitnesses to the events and collected statements from seven other witnesses referring to the involvement of the military or security forces in the abduction.
62. The Court observes that the Government did not deny that Ramzan Rasayev had been abducted by armed men and, at the same time, confirmed that a special operation had been conducted in the village on the date of his abduction. The fact that a large group of armed men in uniform, equipped with military vehicles, during a special operation conducted in the village by the State's forces, proceeded in broad daylight to apprehend the applicant at his home and placed him at a "filtration point" with several persons apprehended earlier, strongly supports the applicants' allegation that these were State servicemen. It further notes that after six years the domestic investigation has produced no tangible results.
63. The Court reiterates that where the applicant makes out a prima facie case and the Court is prevented from reaching factual conclusions owing to the lack of such documents, it is for the Government to argue conclusively why the documents in question cannot serve to corroborate the allegations made by the applicant, or to provide a satisfactory and convincing explanation of how the events in question occurred. The burden of proof is thus shifted to the Government and if they fail in their arguments, issues will arise under Article 2 and/or Article 3 (see v. Turkey, No. 27601/95, § 95, 31 May 2005, and Akkum and Others v. Turkey, No. 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).
64. Taking into account the above elements, the Court is satisfied that the applicants have made out a prima facie case that their family member was detained by State servicemen. The Government's statement that the investigation did not find any evidence to support the involvement of the special forces in the abduction is insufficient to discharge them from the above-mentioned burden of proof. Drawing inferences from the Government's failure to submit the documents which were in their exclusive possession or to provide a plausible explanation of the events in question, the Court finds it established that Ramzan Rasayev was apprehended on 25 December 2001 at his house in Chechen-Aul by State servicemen during a security operation.
65. The Court further notes that there has been no reliable news of the applicant's son since 25 December 2001. His name has not been found in any official detention facilities' records. Finally, the Government did not submit any explanation as to what had happened to him after his apprehension.
66. Having regard to the previous cases concerning disappearances of people in Chechnya which have come before the Court (see, for example, Imakayeva, cited above, and Luluyev and Others v. Russia, No. 69480/01, ECHR 2006-... (extracts)), the Court considers that, in the context of the conflict in the Chechen Republic, when a person is detained by unidentified servicemen without any subsequent acknowledgement of the detention, this can be regarded as life-threatening. The absence of Ramzan Rasayev or any news of him for over seven years corroborates this assumption. Furthermore, the Government have failed to provide any explanation of Ramzan Rasayev's disappearance and the official investigation into his abduction, which has gone on for over six years, has produced no tangible results.
67. Accordingly, the Court finds that the evidence available permits it to establish to the requisite standard of proof that on 25 December 2001 Ramzan Rasayev was apprehended by State servicemen and that he must be presumed dead following his unacknowledged detention.
iii. The State's compliance with Article 2
68. Article 2, which safeguards the right to life and sets out the circumstances when deprivation of life may be justified, ranks as one of the most fundamental provisions in the Convention, to which no derogation is permitted. In the light of the importance of the protection afforded by Article 2, the Court must subject deprivation of life to the most careful scrutiny, taking into consideration not only the actions of State agents but also all the surrounding circumstances (see, among other authorities, McCann and Others v. the United Kingdom, judgment of 27 September 1995, Series A No. 324, pp. 45 - 46, §§ 146 - 147, and , cited above, § 391).
69. The Court has already found it established that the applicants' family member must be presumed dead following unacknowledged apprehension by State servicemen. Noting that the authorities do not rely on any ground of justification in respect of the use of lethal force by their agents, it follows that liability for his presumed death is attributable to the respondent Government.
70. Accordingly, the Court finds that there has been a violation of Article 2 in respect of Ramzan Rasayev.
(b) The alleged inadequacy of the investigation into the abduction
71. The Court reiterates that the obligation to protect the right to life under Article 2 of the Convention, read in conjunction with the State's general duty under Article 1 of the Convention to "secure to everyone within [its] jurisdiction the rights and freedoms defined in [the] Convention", also requires by implication that there should be some form of effective official investigation when individuals have been killed as a result of the use of force (see, mutatis mutandis, McCann and Others, cited above, p. 49, § 161, and Kaya v. Turkey, judgment of 19 February 1998, Reports 1998-I, p. 324, § 86). The essential purpose of such investigation is to secure the effective implementation of the domestic laws which protect the right to life and, in those cases involving State agents or bodies, to ensure their accountability for deaths occurring under their responsibility. This investigation should be independent, accessible to the victim's family, carried out with reasonable promptness and expedition, effective in the sense that it is capable of leading to a determination of whether the force used in such cases was or was not justified in the circumstances or otherwise unlawful, and afford a sufficient element of public scrutiny of the investigation or its results (see Hugh Jordan v. the United Kingdom, No. 24746/94, §§ 105 - 109, 4 May 2001, and Douglas-Williams v. the United Kingdom (dec.), No. 56413/00, 8 January 2002).
72. Turning to the facts of the present case, the Court notes that the applicants enclosed a copy of the first applicant's request of 28 December 2001 to the military prosecutor of military unit No. 20102 enquiring about the grounds for and the place of his brother's detention. Accordingly, the authorities were aware of Ramzan Rasayev's disappearance at least three days after his apprehension. However, the investigation was not opened until 26 January 2002, that is almost one month later. Therefore, the investigation was instituted with a delay, for which there has been no explanation, in a situation where prompt action was vital.
73. The Court further notes that on 28 January 2002 the first applicant was questioned. It appears that after that a number of crucial steps were delayed and were eventually taken only after the communication of the complaint to the respondent Government, or not at all. In particular, apart from the first applicant, who was questioned again on 8 January 2006, the investigating authorities only questioned one more witness, I.B., the applicant's neighbour, and that was done almost four years after the institution of the investigation. The investigating authorities never questioned other witnesses, including the second applicant, Ramzan Rasayev's wife and their other neighbours who had eyewitnessed the apprehension, the persons held together with Ramzan Rasayev at the filtration point and named by the applicants and servicemen in charge of the special operation in Chechen-Aul. The Court finds it particularly appalling that the investigating authorities failed to question the witnesses even after the domestic courts ordered them to do so in the final decision of the Supreme Court of the Chechen Republic of 5 February 2006.
74. The Court also notes that the first applicant was granted victim status only on 25 December 2002, that is, almost a year after the institution of the investigation. He was not informed of any significant developments in the investigation, apart from decisions suspending and resuming it. Accordingly, the investigators failed to ensure that the investigation received the required level of public scrutiny or to safeguard the interests of the next of kin in the proceedings.
75. Lastly, the Court notes that the investigation was suspended and resumed several times and that the domestic courts criticised deficiencies in the proceedings and ordered remedial measures. However, the investigating authorities failed to comply with the ruling of the Supreme Court of the Chechen Republic of 5 February 2006 and, moreover, two days later they suspended the investigation again. It was resumed again only after the application had been communicated to the respondent Government.
76. The Court observes that in the present case the investigating authorities not only did not comply with the obligation to exercise exemplary diligence and promptness in dealing with such a serious crime (see Paul and Audrey Edwards v. the United Kingdom, No. 46477/99, § 86, ECHR 2002-II), but failed to take the most elementary investigative measures.
77. Having regard to the limb of the Government's preliminary objection that was joined to the merits of the complaint, inasmuch as it concerns the fact that the domestic investigation is still pending, the Court notes that the authorities' failure to take necessary and urgent investigative measures undermined the effectiveness of the investigation in its early stages. Accordingly, the Court finds that the remedy relied on by the Government was ineffective in the circumstances and rejects their preliminary objection.
78. In the light of the foregoing, the Court finds that the authorities failed to carry out an effective criminal investigation into the circumstances surrounding the disappearance of Ramzan Rasayev, in breach of Article 2 in its procedural aspect. Accordingly, there has been a violation of Article 2 in this respect also.
III. Alleged violation of Article 3 of the Convention
in respect of the applicants
79. The applicants submitted that the anguish and distress suffered by them as a result of the "disappearance" of their family member and the lack of an adequate response on behalf of the authorities amount to treatment in violation of Article 3 of the Convention, which reads as follows:
"No one shall be subjected to torture or to inhuman or degrading treatment or punishment."
80. The applicants maintained their complaint.
81. In the Government's view, the level of suffering allegedly caused to the applicants by the fact of their relative's disappearance was beyond the evaluation of the law-enforcement authorities and could not be objectively measured, as it related to psychological aspects, such as the emotions and personalities of the individuals concerned.
82. The Court notes that this complaint is not manifestly ill-founded within the meaning of Article 35 § 3 of the Convention. It further notes that it is not inadmissible on any other grounds. It must therefore be declared admissible.
83. The Court observes that the question whether a member of the family of a "disappeared person" is a victim of treatment contrary to Article 3 will depend on the existence of special factors which give the suffering of the applicant a dimension and character distinct from the emotional distress which may be regarded as inevitably caused to relatives of a victim of a serious human rights violation. Relevant elements will include the proximity of the family tie, the particular circumstances of the relationship, the extent to which the family member witnessed the events in question, the involvement of the family member in the attempts to obtain information about the disappeared person and the way in which the authorities responded to those enquiries. The Court would further emphasise that the essence of such a violation does not mainly lie in the fact of the "disappearance" of the family member but rather concerns the authorities' reactions and attitudes to the situation when it is brought to their attention. It is especially in respect of the latter that a relative may claim directly to be a victim of the authorities' conduct (see Orhan v. Turkey, No. 25656/94, § 358, 18 June 2002, and Imakayeva, cited above, § 164).
84. In the present case the Court notes that the applicants are the brother and the mother of the individual who has disappeared. They were eyewitnesses to his apprehension. For more than seven years they have not had any news of him. During this period the applicants have applied to various official bodies with enquiries about their family member, both in writing and in person. Despite their attempts, the applicants have never received any plausible explanation or information as to what became of their family member following his detention. The responses received by the applicants mostly denied that the State was responsible for his arrest or simply informed them that an investigation was ongoing. The Court's findings under the procedural aspect of Article 2 are also of direct relevance here.
85. In view of the above, the Court finds that the applicants suffered, and continue to suffer, distress and anguish as a result of the disappearance of their family member and their inability to find out what happened to him. The manner in which their complaints have been dealt with by the authorities must be considered to constitute inhuman treatment contrary to Article 3.
86. The Court therefore concludes that there has been a violation of Article 3 of the Convention in respect of the applicants.
IV. Alleged violation of Article 3 of the Convention
in respect of Ramzan Ramsayev
87. Also relying on Article 3 of the Convention, the applicants argued that they had serious grounds to believe that Ramzan Rasayev had been subjected to torture and inhuman treatment when in detention. They further complained that no effective investigation had been conducted in this respect.
88. The Court reiterates that allegations of ill-treatment must be supported by appropriate evidence. To assess this evidence, the Court adopts the standard of proof "beyond reasonable doubt" but adds that such proof may follow from the coexistence of sufficiently strong, clear and concordant inferences or of similar unrebutted presumptions of fact (see Ireland v. the United Kingdom, cited above, pp. 64 - 65, § 161 in fine).
89. The Court has found it established that Ramzan Rasayev was detained on 25 December 2001 by State agents. It has also found that, in view of all the known circumstances, he can be presumed dead and that the responsibility for his death lies with the State authorities (see paragraphs 67 above). However, the exact way in which he died and whether he was subjected to ill-treatment while in detention have not been established.
90. It follows that this part of the application is manifestly ill-founded and must be rejected in accordance with Article 35 §§ 3 and 4 of the Convention.
V. Alleged violation of Article 5 of the Convention
91. The applicants further stated that Ramzan Rasayev had been detained in violation of the guarantees of Article 5 of the Convention, which reads, in so far as relevant:
"1. Everyone has the right to liberty and security of person. No one shall be deprived of his liberty save in the following cases and in accordance with a procedure prescribed by law:...
(c) the lawful arrest or detention of a person effected for the purpose of bringing him before the competent legal authority on reasonable suspicion of having committed an offence or when it is reasonably considered necessary to prevent his committing an offence or fleeing after having done so;
...
2. Everyone who is arrested shall be informed promptly, in a language which he understands, of the reasons for his arrest and of any charge against him.
3. Everyone arrested or detained in accordance with the provisions of paragraph 1 (c) of this Article shall be brought promptly before a judge or other officer authorised by law to exercise judicial power and shall be entitled to trial within a reasonable time or to release pending trial. Release may be conditioned by guarantees to appear for trial.
4. Everyone who is deprived of his liberty by arrest or detention shall be entitled to take proceedings by which the lawfulness of his detention shall be decided speedily by a court and his release ordered if the detention is not lawful.
5. Everyone who has been the victim of arrest or detention in contravention of the provisions of this Article shall have an enforceable right to compensation."
92. The Government submitted that no evidence had been obtained by the investigators to confirm that Ramzan Rasayev had been deprived of his liberty in breach of the guarantees set out in Article 5 of the Convention. He was not listed among the persons kept in detention centres.
93. The applicants maintained their complaint.
94. The Court notes that this complaint is not manifestly ill-founded within the meaning of Article 35 § 3 of the Convention. It further notes that it is not inadmissible on any other grounds and must therefore be declared admissible.
95. The Court has previously noted the fundamental importance of the guarantees contained in Article 5 to secure the right of individuals in a democracy to be free from arbitrary detention. It has also stated that unacknowledged detention is a complete negation of these guarantees and discloses a very grave violation of Article 5 (see v. Turkey, No. 25704/94, § 164, 27 February 2001, and Luluyev, cited above, § 122).
96. The Court has found it established that Ramzan Rasayev was apprehended by State servicemen on 25 December 2001 and has not been seen since. His detention was not acknowledged, was not logged in any custody records and there exists no official trace of his subsequent whereabouts or fate. In accordance with the Court's practice, this fact in itself must be considered a most serious failing, since it enables those responsible for an act of deprivation of liberty to conceal their involvement in a crime, to cover their tracks and to escape accountability for the fate of a detainee. Furthermore, the absence of detention records, noting such matters as the date, time and location of detention and the name of the detainee as well as the reasons for the detention and the name of the person effecting it, must be seen as incompatible with the very purpose of Article 5 of the Convention (see Orhan, cited above, § 371).
97. The Court further considers that the authorities should have been more alert to the need for a thorough and prompt investigation of the applicants' complaints that their family member had been detained and taken away in life-threatening circumstances. However, the Court's findings above in relation to Article 2 and, in particular, the conduct of the investigation leave no doubt that the authorities failed to take prompt and effective measures to safeguard them against the risk of disappearance.
98. In view of the foregoing, the Court finds that Ramzan Rasayev was held in unacknowledged detention without any of the safeguards contained in Article 5. This constitutes a particularly grave violation of the right to liberty and security enshrined in Article 5 of the Convention.
VI. Alleged violation of Article 6 of the Convention
99. In their initial application form the applicants stated that they had been deprived of access to a court, contrary to the provisions of Article 6 of the Convention, which reads as follows:
"In the determination of his civil rights and obligations..., everyone is entitled to a fair... hearing... by [a]... tribunal..."
100. In the observations on admissibility and merits of 14 November 2006 the applicants stated that they no longer maintained their complaint under Articles 6.
101. The Court, having regard to Article 37 of the Convention, finds that the applicants do not intend to pursue this part of the application, within the meaning of Article 37 § 1 (a). The Court also finds no reasons of a general character, affecting respect for human rights, as defined in the Convention, which require the further examination of the present complaints by virtue of Article 37 § 1 of the Convention in fine (see Stamatios Karagiannis v. Greece, No. 27806/02, § 28, 10 February 2005).
102. It follows that this part of the application must be struck out in accordance with Article 37 § 1 (a) of the Convention.
VII. Alleged violation of Article 13 of the Convention
103. The applicants complained under Article 13 of the Convention in conjunction with Articles 2, 3 and 5 of the Convention that they had been deprived of effective remedies in respect of the aforementioned violations. Article 13 of the Convention provides:
"Everyone whose rights and freedoms as set forth in [the] Convention are violated shall have an effective remedy before a national authority notwithstanding that the violation has been committed by persons acting in an official capacity."
104. The Government contended that the applicants had had effective remedies at their disposal as required by Article 13 of the Convention and that the authorities had not prevented them from using them. The applicants had had an opportunity to challenge the actions or omissions of the investigating authorities in court, which they had failed to do. In sum, the Government submitted that there had been no violation of Article 13.
105. The applicants reiterated their complaint.
106. In so far as the complaint under Article 13 concerns the existence of a domestic remedy in respect of the complaint under Article 3 that Ramzan Rasayev had been ill-treated during and after his apprehension by State agents, the Court notes that the complaint under Article 3 was found unsubstantiated under this head in paragraphs 88 - 90 above. Accordingly, the applicant did not have an "arguable claim" of a violation of a substantive Convention provision and, therefore, Article 13 of the Convention is inapplicable. It follows that this part of the application should be rejected in accordance with Article 35 §§ 3 and 4 of the Convention.
107. In so far as the complaint under Article 13 concerns the existence of a domestic remedy in respect of the complaints under Article 2, Article 3 in respect of the applicants and Article 5, the Court notes that this complaint is not manifestly ill-founded within the meaning of Article 35 § 3 of the Convention. It further notes that it is not inadmissible on any other grounds. It must therefore be declared admissible.
108. The Court reiterates that Article 13 of the Convention guarantees the availability at the national level of a remedy to enforce the substance of the Convention rights and freedoms in whatever form they might happen to be secured in the domestic legal order. According to the Court's settled case-law, the effect of Article 13 of the Convention is to require the provision of a remedy at national level allowing the competent domestic authority both to deal with the substance of a relevant Convention complaint and to grant appropriate relief, although Contracting States are afforded some discretion as to the manner in which they comply with their obligations under this provision. However, such a remedy is only required in respect of grievances which can be regarded as "arguable" in terms of the Convention (see, among many other authorities, Halford v. the United Kingdom, judgment of 25 June 1997, Reports of Judgments and Decisions 1997-III, p. 1020, § 64).
109. As regards the applicants' complaint of lack of effective remedies in respect of their complaint under Article 2, the Court emphasises that, given the fundamental importance of the right to protection of life, Article 13 requires, in addition to the payment of compensation where appropriate, a thorough and effective investigation capable of leading to the identification and punishment of those responsible for the deprivation of life, including effective access for the complainant to the investigation procedure leading to the identification and punishment of those responsible (see Anguelova v. Bulgaria, No. 38361/97, §§ 161 - 162, ECHR 2002-IV, and v. Turkey, No. 25660/94, § 208, 24 May 2005). The Court further reiterates that the requirements of Article 13 are broader than a Contracting State's obligation under Article 2 to conduct an effective investigation (see Khashiyev and Akayeva, cited above, § 183).
110. In view of the Court's above findings with regard to Article 2, this complaint is clearly "arguable" for the purposes of Article 13 (see Boyle and Rice v. the United Kingdom, judgment of 27 April 1988, Series A No. 131, § 52). The applicants should accordingly have been able to avail themselves of effective and practical remedies capable of leading to the identification and punishment of those responsible and to an award of compensation, for the purposes of Article 13.
111. It follows that in circumstances where, as here, the criminal investigation into the disappearance of two persons has been ineffective and the effectiveness of any other remedy that may have existed, including the civil remedies suggested by the Government, has consequently been undermined, the State has failed in its obligation under Article 13 of the Convention.
112. Consequently, there has been a violation of Article 13 of the Convention in conjunction with Article 2 of the Convention.
113. As regards the violation of Article 3 of the Convention found on account of the applicants' mental suffering as a result of the disappearance of their close relative, their inability to find out what had happened to him and the way the authorities had handled their complaints, the Court notes that it has already found a violation of Article 13 of the Convention in conjunction with Article 2 of the Convention on account of the authorities' conduct that led to the suffering endured by the applicants. The Court considers that, in the circumstances, no separate issue arises in respect of Article 13 in connection with Article 3 of the Convention.
114. As regards the applicants' reference to Article 5 of the Convention, the Court reiterates that, according to its established case-law, the more specific guarantees of Article 5 §§ 4 and 5, being a lex specialis in relation to Article 13, absorb its requirements and in view of its above findings of a violation of Article 5 of the Convention as a result of unacknowledged detention, the Court considers that no separate issue arises in respect of Article 13 read in conjunction with Article 5 of the Convention in the circumstances of the present case.
VIII. Alleged violation of Article 14 of the Convention
115. The applicants complained that they had been discriminated against in the enjoyment of the Convention rights because the violations complained of had taken place on account of their residence in Chechnya and their ethnic background as Chechens. This was contrary to Article 14 of the Convention, which reads as follows:
"The enjoyment of the right and freedoms set forth in [the] Convention shall be secured without discrimination on any ground such as sex, race, colour, language, religion, political or other opinion, national or social origin, association with a national minority, property, birth or other status."
116. The Government contended that the applicants had never been discriminated against in the enjoyment of their Convention rights on any ground.
117. The applicants insisted that they had been discriminated against.
118. The Court observes that no evidence has been submitted to it that suggests that the applicants were treated differently from persons in an analogous situation without objective and reasonable justification, or that they have ever raised this complaint before the domestic authorities. It thus finds that this complaint has not been substantiated.
119. It follows that this part of the application is manifestly ill-founded and should be rejected in accordance with Article 35 §§ 3 and 4 of the Convention.
IX. Application of Article 41 of the Convention
120. Article 41 of the Convention provides:
"If the Court finds that there has been a violation of the Convention or the Protocols thereto, and if the internal law of the High Contracting Party concerned allows only partial reparation to be made, the Court shall, if necessary, afford just satisfaction to the injured party."
121. The applicants did not submit any claims in respect of pecuniary damage. As regards non-pecuniary damage, they claimed that they had endured moral suffering as a result of the loss of their family member, the indifference shown by the authorities towards them and the failure to provide any information about the fate of their close relatives. They left to the Court's discretion the exact amount to be awarded under this head.
122. The Government submitted that should the Court find a violation of the applicants' rights a token amount would constitute equitable satisfaction for the non-pecuniary damage suffered by them.
123. The Court has found a violation of Articles 2, 5 and 13 of the Convention on account of the unacknowledged detention and disappearance of the applicants' relative. The applicants themselves have been found to have been victims of a violation of Article 3 of the Convention. The Court thus accepts that they have suffered non-pecuniary damage which cannot be compensated for solely by the findings of violations. It awards to the applicants jointly EUR 35,000, plus any tax that may be chargeable thereon.
124. The applicants were represented by the SRJI. They submitted an itemised schedule of costs and expenses that included research and interviews in Ingushetia and Moscow at a rate of EUR 50 per hour and the drafting of legal documents submitted to the Court and the domestic authorities at a rate of EUR 50 per hour for SRJI lawyers and EUR 150 per hour for SRJI senior staff. The aggregate claim in respect of costs and expenses relating to the applicants' legal representation amounted to EUR 7,579.24, less the sum received by way of legal aid from the Council of Europe. The applicants requested the award to be transferred directly into their representatives' account in the Netherlands.
125. The Government did not dispute the details of the calculations submitted by the applicants, but contended that the sum claimed was excessive. They also objected to the request to transfer the award for legal representation directly into the applicants' representatives' account in the Netherlands.
126. The Court reiterates that costs and expenses will not be awarded under Article 41 unless it is established that they were actually and necessarily incurred, and were also reasonable as to quantum (see Iatridis v. Greece (just satisfaction) [GC], No. 31107/96, § 54, ECHR 2000-XI).
127. Having regard to the details of the information submitted, the Court is satisfied that these rates are reasonable and reflect the expenses actually incurred by the applicants' representatives. As to whether they were necessary, the Court notes that this case was rather complex and required a certain amount of research and preparation. It notes at the same time that, due to the application of Article 29 § 3 in the present case, the applicants' representatives submitted their observations on admissibility and merits in one set of documents. The Court thus doubts that the legal drafting was necessarily time-consuming to the extent claimed by the representatives.
128. Furthermore, the Court notes that it is its standard practice to rule that awards in relation to costs and expenses are to be paid directly into the applicant's representatives' accounts (see, for example, , cited above, § 158; Nachova and Others v. Bulgaria [GC], Nos. 43577/98 and 43579/98, § 175, ECHR 2005-VII; and Imakayeva, cited above).
129. Having regard to the details of the claims submitted by the applicants and acting on an equitable basis, the Court awards them the amount of EUR 6,000, less EUR 850 received by way of legal aid from the Council of Europe, together with any value-added tax that may be chargeable, the net award to be paid into the representatives' bank account in the Netherlands, as identified by the applicants.
130. The Court considers it appropriate that the default interest should be based on the marginal lending rate of the European Central Bank, to which should be added three percentage points.
FOR THESE REASONS, THE COURT UNANIMOUSLY
1. Decides to dismiss the Government's objection concerning non-exhaustion of domestic remedies in the part relating to the applicants' failure to complain of Ramzan Rasayev's unlawful detention;
2. Decides to join to the merits the Government's objection concerning non-exhaustion of domestic remedies in the part relating to the fact that the domestic investigation is still pending and reject it;
3. Decides to strike the application out of its list of cases in accordance with Article 37 § 1 (a) of the Convention in so far as it concerns the applicants' complaint under Article 6 of the Convention;
4. Declares the complaints under Article 2, Article 3 in respect of the applicants, Article 5 and Article 13 of the Convention in conjunction with Article 2, Article 3 in respect of the applicants and Article 5 of the Convention admissible and the remainder of the application inadmissible;
5. Holds that there has been a violation of Article 2 of the Convention in respect of Ramzan Rasayev;
6. Holds that there has been a violation of Article 2 of the Convention in respect of the failure to conduct an effective investigation into the circumstances in which Ramzan Rasayev had disappeared;
7. Holds that there has been a violation of Article 3 of the Convention in respect of the applicants;
8. Holds that there has been a violation of Article 5 of the Convention in respect of Ramzan Rasayev;
9. Holds that there has been a violation of Article 13 of the Convention in respect of the alleged violations of Article 2 of the Convention;
10. Holds that no separate issues arise under Article 13 of the Convention on account of the alleged violations of Article 3 of the Convention in respect of the applicants and of Article 5 of the Convention;
11. Holds
(a) that the respondent State is to pay, within three months from the date on which the judgment becomes final in accordance with Article 44 § 2 of the Convention, the following amounts:
(i) EUR 35,000 (thirty-five thousand euros) in respect of non-pecuniary damage to the applicants jointly, to be converted into Russian roubles at the rate applicable at the date of settlement, plus any tax that may be chargeable to these amounts;
(iii) EUR 5,150 (five thousand one hundred and fifty euros) in respect of costs and expenses, to be paid into the representatives' bank account in the Netherlands, plus any tax that may be chargeable to the applicants;
(b) that from the expiry of the above-mentioned three months until settlement simple interest shall be payable on the above amounts at a rate equal to the marginal lending rate of the European Central Bank during the default period plus three percentage points.
Done in English, and notified in writing on 2 October 2008, pursuant to Rule 77 §§ 2 and 3 of the Rules of Court.
Christos ROZAKIS
President
NIELSEN
Registrar