ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ М. ФИШБАХА
Проголосовав вместе с большинством в пользу установления нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции, я сожалею, что не могу согласиться с обоснованием, которое привело его к выводу о том, что нарушение статьи 10 Конвенции места не имело.
Ясно, что я согласен с прецедентным правом Европейского суда, которое наделяет национальные власти более широким правом усмотрения при рассмотрении вопроса о том, есть ли необходимость во вмешательстве при осуществлении свободы выражения мнения в связи с делами, затрагивающими комментарии и заявления, подстрекающие людей к использованию насилия в отношении отдельного человека, представителя государства или группы населения.
Я, вместе с тем, не могу отыскать в утверждениях, сделанных в упомянутых письмах, написанных читателями, подстрекательства к использованию насилия. В свете положения, которое воцарилось в юго-восточной Турции с 1985 года, мне представляется, что только поведение подобного характера может расцениваться как выходящее за рамки свободы выражения мнения в том виде, как она защищается Конвенцией. Заявитель, который не более чем описал, предположительно, в жестоких и шокирующих формулировках то, что происходит в этом районе, в своих замечаниях сказал не более чем то, что Европейский суд в связи с другими делами признал терпимым и таким образом не выпадающим из ряда исключений в отношении статьи 10 Конвенции (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Джейлан против Турции" (Ceylan v. Turkey), жалоба N 23556/94, ECHR 1999-IV), а также Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Арслан против Турции" (Arslan v. Turkey) от 8 июля 1999 г., жалоба N 23462/94).
Вот почему я прихожу к выводу о том, что в связи с данным делом имело место нарушение статьи 10 Конвенции.