ЧАСТИЧНО ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ Э. ПАЛЬМ
Я согласна с выводом Европейского суда относительно того, что в данном случае имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции. Мое несогласие относится к общему подходу Европейского суда при рассмотрении вопроса о том, имело ли место нарушение статьи 10 Конвенции.
По моему мнению, большинство членов Европейского суда придало слишком большое значение, скажем так, жесткому и резкому языку, который был использован в оспариваемых письмах, и в то же время недостаточное внимание общему контексту, в котором были задействованы указанные формулировки и затрагивался вопрос об их вероятных последствиях. Вне всякого сомнения, использованные формулировки шокируют, вызывают обеспокоенность читателя, ибо полны обвинительных интонаций и подспудно призывают к насилию. Но в условиях демократии, как подчеркивал и подчеркивает Европейский суд, даже такие "воинственные" слова и формулировки могут находиться под защитой статьи 10 Конвенции. Речь в данном случае идет о подходе, которого придерживался Европейский суд в решении вопроса о том, где находится тот рубеж или отметка, на которой подобные "неистовые" и оскорбительного звучания заявления должны подпадать под защиту Конвенции.
Мой ответ на этот вопрос состоит в том, что меньше надо уделять внимания страстности и оскорбительности использованных формулировок и сосредоточиться в большей степени на различных элементах контекстуального окружения, в котором были сделаны подобные заявления. Был ли задействованный язык нацелен на то, чтобы взорвать обстановку или подтолкнуть к насилию? Действительно ли была реальная и подлинная опасность того, что такое действительно может произойти? Ответ на эти вопросы, в свою очередь, требует взвешенной оценки того множества деталей и фактов, которые и составляют общий контекст с учетом конкретных обстоятельств каждого дела.
Таковым, на самом деле, был подход старого Европейского суда, когда он сделал вывод о том, что в деле "Зана против Турции" нарушение статьи 10 Конвенции места не имело, хотя тогда я выразила несогласие по иным основаниям. В деле "Зана против Турции" заявитель в ходе интервью высказался в поддержку КРП. Европейский суд рассмотрел контекст, в котором было сделано это заявление, отметив 1), что по времени то интервью совпало со случаями преступных нападений, которые предприняли члены КРП в отношении гражданского населения в юго-восточной Турции, где на тот момент царило крайнее напряжение; 2) что заявитель являлся мэром Дийярбакира ({Diyarbakir}), главного по значению города в юго-восточной Турции; 3) что это интервью было помещено в одной из основных газет страны и поэтому рассматривалось как способное в еще большей степени обострить и без того взрывоопасную обстановку в этом районе (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "Зана против Турции" от 25 ноября 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-VII, p. 2549, § 59 и 60).
Применяя такой подход к обстоятельствам данного дела, я придаю значение следующим факторам. Во-первых, заявитель не был наказан за правонарушение, связанное с разжиганием ненависти по смыслу статьи 312 Уголовного кодекса Турции, а за правонарушение, заключавшееся в распространении пропаганды сепаратизма согласно части 1 статьи 8 Закона о борьбе с терроризмом 1991 года (см. § 13 - 20 Постановления). В самом деле, суды не выявили "оснований для вынесения обвинительного приговора по статье 312" (см. § 14 Постановления). Готовность большинства рассматривать упомянутые письма как способные подтолкнуть к насилию или разжигающие ненависть, то есть заявления, превозносящие насилие, идет в значительной мере дальше, чем подход, которого придерживались национальные суды. Во-вторых, заявитель являлся всего лишь основным акционером журнала, а не автором оспариваемых писем, даже не редактором журнала, несущим ответственность за подбор указанных материалов. Таким образом, в той цепочке ответственных за опубликование писем читателей он занимает нижнюю ступеньку. Не был он (равно как и авторы) видной фигурой в жизни Турции, способной, как это было в деле "Зана против Турции", оказать влияние на общественное мнение. В-третьих, журнал издавался в г. Стамбуле - на почтительном расстоянии от зоны конфликта в юго-восточной Турции. Наконец, письма читателей не занимают центрального или главного места на страницах любого журнала и по своему характеру обладают ограниченным влиянием. Более того, надо сделать скидку на то, что представители общественности, которые высказывают свои мнения в публикуемых письмах, как правило, склонны использовать более прямую и страстную форму выражения, нежели профессиональные журналисты.
Все эти факторы вместе заставляют меня сделать вывод о том, что в сделанных заявлениях не содержалось реальной или подлинной угрозы, сопряженной с подстрекательством к вражде или насилию, что в отношении заявителя были применены санкции только по причине политической направленности писем, а не их подстрекательского звучания. Таким образом, я придерживаюсь мнения, что в данном случае имело место нарушение статьи 10 Конвенции.